Владимир Антонович - Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти великого князя Ольгерда

Эти грамоты Гедымина разосланы были по назначению Рижским магистратом, представители которого давали ручательство, от имени своего города, в их подлинности: послание к папе привез в Авиньон какой-то рижский монах; он заявил, что литовский посол, везший грамоту, был задержан на пути крестоносцами и брошен в тюрьму, но, тем не менее, бывшая при нем грамота доставлена была в Ригу, и магистрат распорядился насчет отправки ее по адресу. Рижский архиепископ подтвердил это показание монаха. Опубликованные таким образом грамоты Гедымина произвели сильное впечатление на Западе. Папа уведомил французского короля особым посольством о радостной вести для всего христианства — о предстоящем крещении литовского народа; затем он отправил грамоту к магистру крестоносцев, в которой, извещая его об обращении великого князя литовского, предписывал прекратить военные действия против Литвы. Гедымина папа известил о благосклонном приеме его послания и заявил ему, что вскоре отправлены будут легаты, которым специально поручено будет принять все меры, необходимые для споспешествования обращению Литвы в христианство. Не ожидая прибытия папских легатов и повинуясь предписанию папы, духовные владетели Ливонии поспешили заключить мир с Гедымином. В договоре этом, состоявшемся в октябре 1323 года, приняли участие: Рижский архиепископ, епископы: Эзельский, Дерптский и Ревельский, магистрат города Риги и датский начальник города Ревеля. Поневоле к договору присоединились и ливонские рыцари, не посмевшие сопротивляться папскому повелению и общественному мнению ливонского населения. Вообще, после обнародования грамот Гедымина, когда весть о предстоявшем его обращении стала общеизвестной на Западе, орден крестоносцев поставлен был в весьма затруднительное и ложное положение: все жалобы и обвинения Рижского архиепископа и магистрата подтверждались теперь с новыми, подавляющими подробностями в грамотах великого князя литовского. Представители ордена, ввиду всеобщего, весьма невыгодного для них, настроения общественного мнения, потеряли голову и в первое время не знали, какой следует им принять образ действия: они то пытались заподозрить подлинность опубликованных грамот, то уверяли папу в том, что они нисколько не препятствовали Гедымину сноситься с ним, то старались, при посредстве прусских епископов, помешать заключению мира с Литвой, то, потом, выслали своих уполномоченных для подписи мирного трактата, то, наконец, пытались засвидетельствовать свою невинность посредством удостоверения, полученного ими от провинциала прусских миноритов: но ни в Авиньоне, ни вообще на Западе, эти попытки ордена не пользовались доверием; своекорыстие ордена, его наклонность к интригам, его жестокость и алчность считались теперь вполне обличенными и доказанными; повсеместно указывали на грамоты Гедымина, как на несомненное доказательство коварства рыцарей; вскоре, в дополнение к четырем первым, появились две новые: в одной из них великий князь излагал подробно все обиды и несправедливости, которым он подвергался со стороны рыцарей; в другой он уверял папу в том, что он уверовал давно уже в догмат Св. Троицы и убежден в верховном значении папы, как единственного наместника Христова на земле. Понуждаемый этими грамотами, папа, наконец, отправил легатов в Литву в июне 1324 года. Начальниками миссии назначены были: Варфоломей, епископ Алетский, и Бернард, аббат бенедиктинского монастыря св. Теофила в Пюи. Снабженные папской напутственной инструкцией и верительными письмами ко всем христианским владетелям, легаты прибыли в Ригу 22 сентября 1324 года; они утвердили папской властью договор, заключенный с Гедымином духовными и светскими владетелями Ливонии, и копию этого договора сообщили магистру прусских крестоносцев, присовокупив к ней угрозу наложить вечный интердикт на всякого, кто не исполнит в точности всех обязательств трактата; затем они приступили к исполнению главной задачи своей миссии и с этой целью отправили посольство к Гедымину, желая установить с ним прямые сношения и условиться о мерах относительно введения христианства в Литву.

Посольство, отправленное легатами, прибыло в Вильно 3-го и выехало оттуда обратно в Ригу 25 ноября 1324 года. Интересный отчет о сношениях этого посольства с Гедымином, составленный тем же монахом, который доставил было грамоту великого князя в Авиньон и теперь состоял важнейшим членом посольства, дошел до нас вполне; он разъясняет весьма подробно истинный смысл гедыминовых грамот и указывает довольно ясно ту долю посторонних к ним наростов, которые придали всему делу характер сношений, предпринятых будто с целью обращения литовцев в христианство.

Из отчета посольства оказывается, что все грамоты действительно были писаны от имени Гедымина, но изъявление желания принять крещение было в них помещено без ведома великого князя. В Вильне находились тогда два католических монастыря — доминиканский и францисканский — и между обоими орденами существовало сильное соревнование и зависть относительно влияния при дворе великого князя, который, в случае сношений с западными соседями, прибегал к помощи монахов этих монастырей, пользовался их советами и услугами, в качестве секретарей, для составления грамот на латинском языке; содержание грамот он диктовал по-литовски, переводчик же его, монах Гинникин, передавал их содержание по-немецки секретарям, те же с его слов составляли грамоты на латинском языке.

Когда получено было первое дружелюбное письмо от Рижского магистрата, Гедымин поручил составление ответных грамот францисканцам: Бертольду и Генриху, услугами которых он пользовался в то время. Вероятно, по их совету написаны были грамоты не только в Ригу, но также к папе, к монашествующим орденам и к прибалтийским городским общинам; при составлении этих грамот секретари, вероятно, подчинившись внушениям рижского посольства, переменили смысл посланий: пользуясь некоторыми почтительными выражениями, употребленными великим князем по отношению к папе, а также заявлением обещания полной веротерпимости по отношению ко всем христианам, покровительства для миссионеров и значительных льгот для призываемых в Литву колонистов, секретари придали этим выражениям такой смысл, будто Гедымин поручил им просить папу о принятии его в лоно христианской церкви; мистификация эта не могла в первое время быть раскрытой даже в Риге при передаче грамот магистрату, так как посол Гедымина, может быть вследствие заблаговременно подготовленной интриги, был задержан на пути и остался в плену у крестоносцев, между тем как доверенные ему грамоты неведомым путем доставлены были по назначению. Впрочем, неясный слух о какой-то проделке, случившейся с текстом грамот, достиг, как кажется, вскоре до Гедымина; по крайней мере известно, что в конце 1323 года он удалил от своего двора францисканцев и стал обращаться за советами и помощью к доминиканскому монаху Николаю [45].