Владимир Антонович - Очерк истории Великого княжества Литовского до смерти великого князя Ольгерда

«1367. Брат Геннинг, маршал ордена, разбил табор в верхней части [земли] литвинов; увидев, что она не укреплена, он разделил свое войско на три отдела и среди дня открыто ударил по всем им мечем, опустошая их области огнем и смертью, а также увел с собой в Прусскую землю 800 пленных и даже царский табун из 50 кобылиц». (Герман из Вартберга):

«1369. Войт из Grebin был... в Литве, где сжег несколько сел с их припасами, а многих убил». (Там же).

«1370. Наместник из Goldingen ...вступил в землю литвинов, которую опустошил... за одну ночь выведя 320 голов (пленных. — Пер.) обоего пола, не считая многочисленных убитых, а также 340 голов волов и лошадей, и возвратился невредимым со своими... Еще раз маршал послал свой пеший отряд в Drogotzen землю, где они пребывали 4 ночи, опустошая, убивая и захватывая в плен: 106 человек, 61 конь и 9 стад волов и коров. Еще раз наместник из Ragiten... разбил два селеньица и взял 20 лошадей и 9 волов, выведенных оттуда». (Там же).

«1372. Брат Виганд с сотней отборных [людей] вступил в поганские пустоши с целью добычи и их усмирения... Они перешли Mimilam и, вступив в начале ночи в 4 неукрепленных селения, вырубили мечем все, что им попадалось — мужчин с женщинами и детей, все дотла сожгли и вывели пленных с огромною добычею». (Виганд из Марбурга).

В 1365 г. литовцы после удачного похода в Пруссию «с триумфом возвращаясь к королю и вблизи Ragnitam, радостно празднуя, принося в жертву богам кровь быка, а кого-нибудь, говорят — Генселя Нойвенштайна, приносят в жертву, бросая в костер». (Виганд из Марбурга).

Летописцы ордена упоминают разновременно о разрушении литовцами многих крепостей; они называют из числа их следующие: Мезотен, Шальвита, Каустрита, Шилиттерн, Иоганнесберг, Экерсберг, Анненбург.

Потери литовцев в этой битве летописцы ордена исчисляют различно: Annales expeditiales Prussici определяют ее в 6000 человек. Современный отчет об этой битве, извлеченный из Кенигсбергского архива, говорит: «Однако не забудем, что во имя господина полегло 1000 и из 20 000 спаслись немногие, взято 800 или около того» (Пер. с нем.). Вероятно крестоносцы, желая изгладить неблагоприятное впечатление, произведенное на Западе неудачей, которую они потерпели в 1345 г., умышленно придавали этой битве преувеличенное значение; иноземные летописцы, писавшие на основании слухов, исходивших от крестоносцев, придают ей небывалые размеры. Так, современник события Иоанн Витодуран, писавший свою летопись в Цюрихе, рассказывает, будто в битве на р. Страве погибло 40 000 литовцев. Длугош исчисляет потерю литовцев в 22 000; наконец, русские летописи, вовсе почти не обращавшие внимания на борьбу Литвы с крестоносцами, внесли следующее известие об этой битве: «Бой был немцем с Литвою на Страве реце и побиша Литвы 40 000».

Вообще дело Бутава представляет факт не единичный в своем роде. В летописях встречаются неоднократно сведения о перебежчиках как от литовцев к крестоносцам, так и обратно; упомянутый в рассказе о Бутаве — Сурвилл (в крещении Фома) остался в Пруссии и служил долгое время крестоносцам в качестве проводника, переводчика и дипломатического агента; такие же услуги ордену оказывал перебежавший в Пруссию другой Сурвилл — Ганс. Под 1361 годом в хронике Вартберга помещен рассказ о знатном литовце, называемом Жива, служившем крестоносцам в качестве проводника: «Была взята в плен вся семья литвинов (по имени. — Пер.) Жива. Также и сам удрученный Жива, добровольно последовав за своей семьей, стал наилучшим проводником христиан в Ливонии». Такие невольные слуги ордена, конечно, при первой возможности бежали обратно в Литву и, становясь в ряды соотечественников, служили им проводниками в Пруссию и Ливонию. Бывали, впрочем, и такие случаи, когда сами рыцари, вероятно, не ужившись с дисциплиной ордена, бежали в Литву и принимали язычество: «1374 два брата из Ливонии, Йоган Ланцеберг u Фридрих из Миссена, отважные мужи, с каким-то проводником, по имени Биллене... убежали к литвинам, став отступниками». «1376. Какой-то брат ордена — Йоган Вловере сбежал в замок по имени Новый, став отступником» (Герман из Вартберга).

В 1361 году Кейстут попал в засаду и взят был в плен крестоносцами. Он содержался в Мариенбургской крепости; с помощью приставленного к нему слуги, крещенного литовца Альфа, он вышел из крепости в одежде рыцаря и, укрываясь в лесах и болотах, переправляясь вплавь через реки, успел бежать в Мазовию. О бегстве его одна летопись говорит, что он «чудесным образом исчез»; другая: «это было чудо, что он смог выбраться оттуда, так как все ворота перед ним были заперты» (Пер с нем.). В следующем году Кейстут опять попал в плен во время стычки, но, пользуясь смятением битвы, исчез до ее окончания из лагеря крестоносцев.

Так, в рассказе о битве на реке Страве, летописи, упоминая о присутствии Ольгерда, прибавляют известие, что в помощь литовцам пришли ополчения из Владимира, Берестия, Витебска, Смоленска и Полоцка. Описывая поражение литовцев у Рудавы, Иоанн Посильге говорит: «так Кейстут бежал со своими, и князь Ольгерд с русью вынуждены были свои стопы, обратить в бегство» (Пер. с нем.).

О стычках между ливонскими рыцарями и полочанами упоминает Герман из Вартберга под 1366, 1373, 1374 и 1375 годами. Виганд из Марбурга под 1364 годом упоминает о безуспешном походе магистра на Гродно, а под 1373, 1375 и 1377 годами рассказывает о набегах на тянувшие к Гродно земли: Бельскую и Каменецкую, предпринятых командором пограничного прусского округа Балги Теодориком фон Эльнер.

«1339 злые крамольники сошедшеся вечем Брянцы, убиша своего князя Глеба Святославича». «1341 убиен бысть князь Глеб Святославич Брянский от своих Брянцев клятых, декабря 6, в Николин день».

Дмитрий Ольгердович старший, во время похода на Северщину Дмитрия Ивановича Донского в 1379 году, сдал ему Трубчевск и переехал в Москву. Дмитрий Корибут владел Брянском и Новгородом-Северским до 1393 года, в котором был лишен удела Витовтом: русские известия называют, его «Дмитрий князь Брянский»; на семи, дошедших до нас, документах он подписался: «Coributh dux Nowogrodensis». В инвентаре королевского архива Кромера он назван: «Demetrius Coribut dux Lithuaniae».

В помяннике Антониевского Любечского монастыря сохранилось следующее упоминание о первых князьях Гедыминова рода, бывших в Северщине:

«№ 40. Князя Патрикия Давидовича (Наримунт носил в крещении два имени: Глеб и Давид) Стародубского, приимшаго ангельский образ, и княгиню его Елену, и сына их кн. Иоанна».

«№ 48. Вел. князя Дмитрия Черниговского и брата его князя Иоанна, вел. кн. Скиргайла».

«№ 53. Дмитрия Ольгердовича, и княгиню его Анну, и сынов их: кн. Михайла, кн. Иоанна».