Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Таким образом, у последнего не было оснований ненавидеть Врангеля, а тем более участвовать в его устранении. Да и французские судебные власти, занимаясь в конце 30-х годов следствием по делу Скоблина и Плевицкой, не вменяли им обвинения в причастности к убийству генерала Врангеля. На должность командира Корниловского ударного полка он был возвращен приказом великого князя Николая Николаевича и генерала Кутепова 5 июля 1928 года.

Так или иначе, вопрос о времени вербовки генерала Скоблина советской разведкой и о том, кто, каким образом и когда это сделал, вызывал традиционный и многолетний интерес в эмиграции после того, как в 1937 году выяснилось, что бывший генерал участвовал в похищении генерала Миллера. Недостатка в версиях и предположениях не было. Часто в происшедшем обвиняли Плевицкую, утверждая, что она была завербована первой, а затем завербовала и Скоблина, или же, как человек более опытный и пользовавшийся особым влиянием на мужа, она убедила его согласиться на предложение советских спецслужб. Точки зрения о том, что Плевицкая с самого начала совместной жизни со Скоблиным была агентом ЧК и завербовала мужа, придерживался, например, В.Л. Бурцев, активно занимавшийся расследованием похищений генералов Кутепова и Миллера.

Генерал Скоблин никогда и нигде не работал, и уже в силу этого находился в зависимости от своей властной и деловой жены. Многие лица, хорошо эту знавшие эту семью, утверждали, что именно Плевицкая являлась фактически главой семьи, хотя и любила притворяться, демонстрируя, что старший в семье — муж. Материальное положение семьи оставляло желать лучшего, учитывая, что доходы Плевицкой от концертов для малоимущих эмигрантов не могли сравниться с ее баснословными заработками до революции. И этот фактор, несомненно, играл важную роль в жизни Скоблина и Плевицкой.

Несмотря на состоявшуюся после восстановления в должности командира Корниловского полка фактическую реабилитацию Скоблина, отношение к нему в эмиграции в это время и в дальнейшем было неоднозначным. В эмигрантской среде шли разговоры, что Скоблин с его боевой репутацией имеет все-таки, подобно генералам Слащёву и Гущину, какую-то склонность к большевизму и даже собирается перейти к большевикам. Как утверждалось позднее, слухи дошли до генерала Кутепова, и по его предложению офицерский состав Корниловского полка даже произвел специальное расследование по этому поводу. В результате было вынесено и опубликовано в газете «Возрождение» постановление, что Корниловский полк не нашел ничего предосудительного в поведении своего командира, генерала Скоблина, и что полк, в своем полном составе, за него. Разговоры на время прекратились, хотя сомнения, например, в кругах Высшего Монархического Совета остались, указывалось в эмигрантской прессе во время расследования дела Скоблина осенью 1937 года {521} .

Еще одна тема, многие годы являющаяся предметом дискуссий, касается причастности Скоблина и Плевицкой к похищению генерала Кутепова. Это событие дало новый мощный импульс подозрениям и «охоте на ведьм» в среде эмиграции, не исключая и высшие ее слои. Как уже упоминалось ранее, Бурцев, который проводил собственное расследование, получил информацию от Беседовского, что во время его работы советником в советском полпредстве у него состоялся в 1929 году разговор с уполномоченным ОГПУ в Париже Яновичем (Воловичем). Тот хвастался, что у него такая сильная агентура в среде эмигрантов, что он — в кабинете Кутепова, как у себя дома. Янович якобы сообщил Беседовскому также, что деятельность белых организаций освещается изнутри главного командования важным агентом, человеком, близким к генералу Кутепову. Это был генерал, женатый на певице. Они проживали на юге Франции. Под эту характеристику подпадал только генерал Скоблин, а жили они тогда с Плевицкой около Ниццы. В 1929 году супруги перебрались в Париж и пользовались доверием у руководства РОВСа {522} .

Как уже упоминалось, Бурцев давно подозревал Плевицкую. Из агентурных источников он получил информацию, что в числе близких семье Кутепова дам была предательница. Посредством исключения он отобрал четырех женщин, которые могли бы играть такую роль. Среди них была и Плевицкая. Бурцев сообщил об этом генералу Глобачеву, который вел дознание по этому делу, и предложил ему допросить их. Но это не было сделано. Полковник Зайцов, в свою очередь, вспоминал впоследствии, что в течение 2–3 недель после похищения генерала Кутепова он докладывал ежедневно в 11 часов вечера его жене о ходе расследования. В это время у нее всегда находились Плевицкая и госпожа Т. Часть информации полковник докладывал в их присутствии, а часть — наедине с женой Кутепова. Но та все рассказывала своим подругам. Об этом вспоминал и начальник канцелярии РОВСа князь Трубецкой. До этого столь близких отношений между Кутеповой и Плевицкой не наблюдалось {523} .

Тема участия Скоблина (и его жены) в покушении на генерала Кутепова получила широкое обсуждения после того, как стало известно, что они принимали участие в похищении генерала Миллера. Высказывались самые разные предположения. Эмигрант И. Опишня утверждал, например, что генерал Кутепов якобы подозревал Скоблина в сотрудничестве с большевиками. Утром 26 января 1930 года Скоблин, зная, что председатель РОВСа утром отправится в церковь, ждал его, чтобы объясниться. Встретив Кутепова, он и подвел его к автомашинам, где его ждали чекисты {524} . Другие авторы утверждали, что Скоблин был причастен к записке, которая была передана председателю РОВСа 25 января, и возможно, утром следующего дня именно он должен был встретиться с Кутеповым, но не пришел на встречу. И якобы в записной книжке Кутепова на 26 января 1930 года была запись: «Свидание со СК» (остальные буквы были зачеркнуты) {525} .

В ходе расследования, организованного в 1937 году, выяснилось, что до 1928 или даже 1929 года семья Скоблина жила бедно и нуждалась, и вдруг у них появились значительные средства, на которые они купили двухэтажный дом и автомашину. Впоследствии Плевицкая утверждала, что им помогал богатый меховщик, постоянно живший в США. Именно он дал якобы 2000 долларов на покупку дома {526} .

Журналисты, обратившиеся в ходе расследования исчезновения генерала Миллера к ближайшим сотрудникам генерала Кутепова — начальнику его канцелярии, князю Трубецкому и полковнику Зайцову с просьбой рассказать об отношениях между Кутеповым и генералом Скоблиным, получили ответ, что особо близких отношений между ними не было, но они были дружественными. Кутепов был почетным корниловцем и относился к Скоблину с доверием как к боевому товарищу, бравому и исключительно доблестному человеку {527} .