Ксения Колобова - Древний город Афины и его памятники

На основании этих свидетельств и мраморных сильно уменьшенных копий мы можем приблизительно представить себе прославленную статую Фидия. Из копий самой полной и точной считается римская копия времени императора Адриана, называемая обычно «Варвакион» по месту ее находки. [10] Эту статуэтку нашли в 1881 г. землекопы в развалинах римской виллы. Сравнение ее с описанием статуи Фидия у Павсания подтвердило догадку о том, что это копия работы Фидия. Афина Варвакион (1/12 размера статуи) хранится в Афинском национальном музее. К сожалению, эта статуэтка, несмотря на стремление ее автора точно передать оригинал, — неполноценна в художественном отношении. Это — работа ремесленника. [11] Мастеру не удалось передать положение левой руки, а также распределение тела статуи по обеим сторонам средней вертикальной линии. Тем не менее эта копия имеет одно несомненное преимущество перед другими — она близка к оригиналу, хотя самая передача суха и бедна. Значительно художественнее выполнена статуя (1/3 оригинала) для главного зала библиотеки города Пергама. Сильно изувеченная (без рук и ног), эта статуя тем не менее эмоционально воздействует на зрителя и, вне сомнения, передает общее впечатление от статуи Фидия лучше, чем самые точные из дошедших до нас копий. [12] Из других копий Афины Фидия наиболее известны: 1) статуэтка посредственной работы, найденная в Афинах и условно называемая «статуэткой Ленормана», по имени ученого, который ее нашел; 2) статуэтка, найденная в Патрах (Греция), частично передающая, как и статуэтка Ленормана, рельефный рисунок внешней стороны щита Афины; 3) золотая гемма, найденная в Керчи, на которой в профиль изображена художником Аспасием голова Афины. К этому присоединяются изображения на монетах и в вазовой живописи. (125/126)

В центре целлы, в отделенном колоннами пространстве, на высоком мраморном постаменте [13] Высота постамента — ок. 1,437 м; размер: 4,096 м ширины * 8,048 длины. Высота статуи Афины — 10,107 м. стояла богиня, обращенная лицом к входу. Лицо ее едва заметно, чтобы только смягчить выражение непреклонности, повернуто вправо, к вытянутой руке, на которую опустилась крылатая Ника. Тяжесть тела перенесена на правую ногу, левая слегка согнута, так что колено вырисовывается под складками золотой одежды. Но это движение — единственное. Богиня стоит совершенно прямо. Впечатление монументальности усиливается плотной несгибающейся эгидой, закрывающей грудь и увеличивающей ширину плеч. Верхняя часть рук почти скрадывается; едва заметно движение пальцев опущенной левой руки, слегка придерживающей щит.

Прямая линия тела смягчена горизонталями одежды. Талию богини перехватывает широкий пояс; пышные складки спускающейся ниже талии апоптигмы образуют вторую горизонтальную линию; эта линия резко подчеркнута каймой эгиды. На великолепном шлеме с приподнятыми нащечниками изображены рвущиеся вперед крылатые кони. Между ними сфинкс поддерживает три высоких гребня могучего убора и привлекает взгляды зрителя к свежему, блистающему юностью и красотой лицу богини. А если взгляд оторвется от лица и скользнет вниз, то сразу же косая линия прислоненного к левому плечу копья и Ника, готовая взлететь вверх, снова заставляют поднять глаза ко все покоряющему, над всем господствующему лицу. Овал лица находит свое завершение в двойной дуге передней части надвинутого на лоб шлема. Широко расставленные глаза и рот строго горизонтальны. В профиль отчетливо видно, как линия лба переходит к носу почти без изгиба. Почти горизонтальная поверхность лба соответствует линии нижнего овала лица, а мягко изогнутые надбровные дуги находят параллель в двойном изгибе головного убора.

Художнику удалось создать прекрасное лицо, в котором детали не затмевают целого, а великолепный шлем служит лишь дополнением к нему, ни на минуту не отвлекая внимания зрителя. Но очарование статуи не только в этом. Во всех мельчайших деталях зрителя поражает «живое дыхание», создающее ощущение, что статуя живет незримой таинственной жизнью. Так, каждая из окаймляющих эгиду змей дана в движении: они свиваются кольцами, высоко поднимают головы, извиваются, скользя по краю эгиды. Одна из них, если судить по золотой подвеске из Куль-Обы, обвивает прислоненное к плечу копье богини. Две змеи, образующие пояс, обвились вокруг тела и подняли головы навстречу друг другу.

Одежда богини не менее важный элемент общей композиции. Она охватывала тело красивой драпировкой, в которой каждая складка продумана и выполнена индивидуально, подчиняясь одновременно единому замыслу художника. (126/127)

В Афине Варвакион лицо не одушевлено внутренней жизнью: это» нужно отнести к недостатку художественного чутья изготовителя статуи. Но в пергамской копии Афины прежде всего бросается в глаза жизненность лица, может быть даже несколько излишне подчеркнутая в ее больших, как бы сияющих глазах, слегка приоткрытых губах, в отчетливом движении рта, схваченном художником.

Афина Варвакион (en face)

Афина Дева (пергамская копия) (127/128)

Богиня стояла в празднично-торжественном наряде. Ее могущество символизирует богиня Победы, отдыхающая на ее руке, битва с гигантами и амазонками, изображенная на внешней и внутренней сторонах ее щита, и, наконец, битва кентавров с лапифами на кромке ее высоких сандалий. И над всем этим страстным, но безмолвным напряжением борьбы высоко вверх возносилась поистине гигантская фигура Афины.

Вооруженная, в спокойном сознании своей непобедимости, отставив в сторону копье и сложив щит у ног, она протягивала над городом с высоты Акрополя статую Победы. Образ ее удивительно человечен, ясен и светел, как отблеск ее золотой одежды в сумрачной полутьме храма. И только в образе змея Акрополя, приподнявшегося у щита, в страшной маске Горгоны с оскаленными зубами, в фантастических изображениях зверей на ее шлеме живут древние полузабытые представления о страшной микенской богине-воительнице, богине-змее, богине — владычице звериного темного царства. Такова была Афина Фидия.

Основа статуи Афины и Ники и золотого змея Эрихтония вырезаны из твердого дерева, покрытого чешуйчатыми пластинками, поворачивающимися на стержнях. На эту деревянную основу были одеты золотые пластинки (ок. 1,5 мм толщины), которые могли сниматься, что было особенно важно при чистке статуи. Плутарх пишет, что «по совету Перикла он (Фидий) с самого начала работы сделал золотые части, которыми украсил статую, таким образом, чтобы их было не трудно снять и свесить, что и было сделано обвинителями (Фидия) по приказанию Перикла» (Плутарх, Перикл, 31). Плутарх ошибается, приписывая способ облачения богини в золотые одежды совету осторожного Перикла.