Ксения Колобова - Древний город Афины и его памятники

Ключом к отожествлению фигур, находящихся позади Афины, служит фигура Кекропа, сидящего на свернувшейся кольцом змее. Левое крыло фронтона занято им и его тремя дочерьми — Пандросой, Аглаврой и Герсе — служительницами Афины. Ребенок, стоящий между ними, вероятно, Эрихтоний. На правой стороне фронтона, по предположению А. Фуртвенглера, изображены Эрехтей и его семья [35]— Креуса — (144/145)

Западный фронтон Парфенона на основании рисунков Каррея (X. Йеппесен) (145/146)

слева и Ион — справа. [36]Две женские фигуры возничих — также богини, тесно связанные одна — с Афиной, другая — с Посейдоном. [37]

Восточный фронтон Парфенона с достоверностью не восстанавливается, несмотря на попытки многих ученых представить себе его общую композицию.

Рождение Афины непосредственно восходит к древним преданиям, часто изображаемым еще художниками допарфеноновского времени, В аттической вазовой живописи миниатюрная Афина в полном военном вооружении выходила из головы Зевса, сидящего на троне в сонме богов. Гефест с двойной секирой в руке отпрянул назад, с испугом и восхищением взирая на неожиданный результат нанесенного им Зевсу удара. Апполон с лирой и богиня-целительница Илифия стоят рядом с Зевсом; Однако фронтонное изображение рождения богини порывало с этой еще наивной традицией. Центральной идеей композиции должно было стать свершение чуда в самом мире богов. Это чудо не могло происходить в сутолоке и шуме, оно требовало благоговейной тишины.

Голова коня Селены на восточном фронтоне Парфенона

Время рождения Афины определялось положением двух небесных богов — солнца (Гелиоса) и луны (Селены). Их появление не случайно: (146/147) они изображены на вогнутой стороне щита Афины, на восточных и северных метопах, а также и на восточном фронтоне. На восточных метопах Гелиос передвинут к северо-восточному углу, т.е. в направлении летнего солнечного восхода. [38]На фронтоне кони Гелиоса поднимаются с поверхности моря. Их головы подняты кверху, расширенные ноздри вдыхают свежий солоноватый воздух рассветной поры. Уходящие в море кони Селены утомлены от пройденного за ночь пути. Глаза на выкате, дыхание затруднено, во всей позе желание отдыха. Голова лошади показана с таким поразительным реализмом, что зритель ощущает, как вздрагивает ее кожа. Гёте считал коней Парфенона художественным идеалом изображения лошади.

«Тесей» на восточном фронтоне Парфенона

С неменьшим искусством изображены на восточном фронтоне и фигуры богов. Естественная поза полулежащего юноши, условно называемого то Тесеем, то Дионисом (хотя вся его мускулистая крепкая фигура не соответствует представлению о Дионисе), передана с изумительным мастерством. Юноша прислонился к небольшому скалистому возвышению, слегка опираясь на локоть левой руки. Правая нога (147/148) его согнута в колене, левое колено слегка опущено. Эта поза показывает, что хотя юноша прилег отдохнуть и его плащ наброшен на скалу, что-то невидимое зрителю внезапно привлекло его внимание. Он приподнялся, голова его слегка наклонена, и глаза напряженно всматриваются за пределы фронтонной стены.

«Сестры» на восточном фронтоне Парфенона

Еще с большим искусством изображена на северной части фронтона группа так называемых трех сестер, [39]особенно фигура полулежащей женщины, опершейся локтем на колено рядом сидящей сестры. Здесь художнику удалось передать состояние полного радостного покоя и неразрывное гармоническое единство сестер. Их тела легко и свободно расположены в невысоком пространстве фронтона. Изумительно даны складки плотно собранной мягкой ткани одежды, на коленях сидящей женщины, соскользнувший с шеи на плечо хитон. То мелкие, то крупные складки в различных направлениях спускаются к поясу, горизонтально ложатся вокруг ног, свободно, в строго продуманном беспорядке свешиваются вниз, падая на карниз фронтона. Богатство драпировки оттеняет красоту тела второй сестры; художнику удалось достигнуть такой (148/149) жизненности, что, всматриваясь, начинаешь ощущать, как колышется ткань, отражая спокойное дыхание задумавшейся женщины, профиль прекрасного лица которой был четко виден зрителю.

Попытки восстановить восточный фронтон на основании рельефов мраморного цилиндрического алтаря в Мадриде не увенчались успехом. Центральной фигурой этого рельефа является сидящий на троне, изображенный в профиль Зевс; справа от него стремительно движется вперед Афина, а между ними крылатая Ника подлетает к Афине с венком в руке. Слева от Зевса видна мощная фигура отпрянувшего назад Гефеста с секирой в руке. Пространство между Гефестом и Афиной на рельефе заполнено изображением трех парок. [40]

Восточный фронтон Парфенона с фигурой в дорическом пеплосе (Вегнера)

и восстановленной X. Иеппесеном сидящей женской фигурой (рядом с фигурой К )

К центральной части восточного фронтона возможно отнести найденную М. Вегнером женскую монументальную фигуру, одетую в дорический пеплос. Вегнер отожествил ее с Герой. Если это верно, то по размеру эта фигура действительно должна была находиться вблизи от центральной композиции. Неподвижность ее позы показывает, что вся сцена рождения Афины была дана в обстановке той безмолвной торжественности, которая должна соответствовать чуду, совершившемуся на глазах олимпийцев.

Центральную группу фронтона составляли, несомненно, Зевс и Афина. Следуя новоаттическому рельефу мадридского алтаря, можно представить Зевса сидящим на троне и обращенным к зрителю в профиль, Йеппесен, однако, полагает, что сохранившиеся следы креплений по своему расположению не подходят для поддержки трона. [41]Восстановление (149/150) усложняется тем, что торс, по признакам подходящий к Гефесту, по размеру может принадлежать фигуре, удаленной от центра, хотя Гефест не может слишком далеко отстоять от центральной фигуры Зевса.

Б. Швайцер, ссылаясь на еще не опубликованное восстановление центральной группы восточного фронтона Э. Бергером и на мнение В. Ширинга о принадлежности к этому фронтону фрагмента Ники, хранящегося в Британском музее, предлагает вниманию читателей новую реконструкцию фронтона. В отличие от архаических трактовок сюжета, изображавших маленькую Афину, появившуюся из головы Зевса, Фидий отказывается от этой наивно мифологической трактовки. Акт рождения — позади: Зевс на троне выдвинут на передний план, Гефест и Илифия отпрянули испуганно и удивленно назад, и присутствуют лишь Посейдон и Артемида. Фидий, пишет Швайцер, порывает с изобразительной традицией и со сказочными чертами мифа о рождении. Здесь показано чудо: только что рожденная Афина, изображенная в полный рост, одетая в пеплос с эгидой, со шлемом, копьем и щитом, отступает под взглядом своего отца. Они оба охвачены изумлением, и это чувство передается другим богам. Фидий, отказавшись от иррациональных представлений, показывает чудо, рождение на Олимпе, которое совершается в торжественном величии. [42]В этом отношении трактовка Швайцера совпадает со взглядами Йеппесена, и удаление Гефеста от центра фронтона получает убедительное объяснение.