Ксения Колобова - Древний город Афины и его памятники

Хранителями всего имущества храма были жрецы. В IV в. должность главного жреца была выборной на один год и определялась жребием среди предварительно отобранных кандидатов. Были, конечно, и исключения. Из дошедшей до нас надписи известно, что некий родственник Демосфена был назначен жрецом по решению Дельфийского Оракула; за это он посвятил богу свой дом и сад.

Официально святилище называлось «святилищем Асклепия и Гигиеи». Масса больных не только из Афин, но и из всей Аттики, а может быть, и из пограничных с Аттикой городов, приходила в храм. Не случайно, по-видимому, основание в Афинах самостоятельного святилища бога-врача приходится на конец V в., т.е. после возобновления Пелопоннесской войны, когда число раненых и больных резко возросло. (301/302)

Во всех греческих городах некрополи располагались вдоль дорог, ведущих к городским воротам, распространяясь затем на ближайшие окрестности и окружая город тесным кольцом. Самым знаменитым афинским некрополем был внешний Керамик, начинавшийся сразу за Дипилоном и Священными воротами. Его пересекали две дороги, ведущие к Элевсину и к Академии.

Павсаний, направляясь от Дипилонских ворот к Академии, подробно описал этот район Керамика: «У афинян и за городом, и в поселках, и по дорогам есть храмы богов, могилы героев и прославленных мужей… Из могил прежде всего укажу могилу Фрасибула, сына Лика… Он уничтожил тиранию так называемых „тридцати”, выступив из Фив вначале всего лишь с 16 воинами; боровшихся друг с другом афинян он примирил и убедил их сохранять согласие. Это — первая могила, а за ней идут могилы Перикла, Хабрия и Формиона. Есть тут надгробные памятники всем афинянам, которым выпало на долю умереть в морских сражениях и в битвах на суше, исключая тех из них, которые сражались при Марафоне; этим могилы воздвигнуты на месте сражения в честь их выдающейся храбрости. Все же другие лежат вдоль дороги в Академию, и у них на могилах стоят каменные стелы с обозначением имени и дема каждого из них. Первыми были здесь похоронены те, которые некогда во Фракии покорили всю страну до Драбеска… [1]Перед этим памятником находится погребальная стела с изображением сражающихся воинов; имена их — Меланоп, Макартат; им досталось на долю умереть, сражаясь с лакедемонянами и беотийцами…, [2]Есть там и могила фессалийских всадников, пришедших сюда (302/303) по старинной дружбе, когда под начальством Архидама пелопоннесцы в первый раз всем войском вторглись в Аттику; [3]рядом с ними могила критских стрелков. Дальше опять идут надгробные памятники — Клисфена… и тех убитых всадников, которые погибли, когда подверглись одной и той же опасности вместе с фессалийцами. [4]… Тут же могила афинян, павших в войне с эгинетами, еще раньше, чем Ксеркс выступил в поход (на Афины). [5]…Тут похоронены и павшие в войне около Коринфа… [6]После могилы павших в Коринфской войне надпись в форме элегического дистиха указывает, что одна и та же погребальная стела поставлена в честь воинов, умерших при походах на Евбею и Хиос, [7]и тех, что „погибли в самых дальних пределах земли азиатской” [8]и при походе в Сицилию. [9]Написаны тут и имена полководцев, кроме Никия; из простых воинов вместе с афинянами также и платейцы. Но в этом списке пропущено имя Никия; я пишу согласно с Филиском, который передает, что Демосфен заключил договор для всех, кроме себя, и когда он был взят в плен, то он попытался убить себя, а со стороны Никия сдача была добровольной. Поэтому имя Никия и не написано на стеле: он был признан добровольно сдавшимся, а не настоящим воином. На другой стеле записаны сражавшиеся во Фракии и около Мегары, [10]а также тогда, когда Алкивиад убедил отпасть от лакедемонян аркадян из Мантинеи [11]и элейцев; также и те, которые победили сиракузян раньше прибытия Демосфена в Сицилию. [12]Похоронены здесь и сражавшиеся в морской битве при Геллеспонте, [13]и боровшиеся против македонян при Херонее, [14]и ходившие с Клеоном на Амфиполь, [15]и те, которых Леосфен повел в Фессалию, [16]и плававшие на Кипр вместе с Кимоном, [17]и не больше 13 человек из числа тех, которые вместе с Олимпиодором изгнали (македонский) гарнизон. [18]

…Покоятся тут и те, которые под начальством Кимона одержали великую победу на суше и на море в один и тот же день. [19]Похоронены здесь и Конон и Тимофей, вторая пара после Мильтиада и Кимона, (303/304) отец и сын, совершившие блестящие подвиги. Тут же покоятся и Гармодий и Аристогитон, убившие Писистратова сына Гиппарха; похоронены и ораторы: Эфиальт, который ограничил права Совета Ареопага, и Ликург, сын Ликофрона» (Павсаний, I, 29).

Вся история Афин раскрывалась в памятниках, поставленных выдающимся деятелям государства. Они многое могли рассказать и подрастающему поколению, и политическим деятелям, и тем более чужеземцам, наводнявшим Афины, особенно в летние месяцы оживленных международных сношений. Если молчаливое исключение имени Никия из списка погибших при сицилийской катастрофе произвело такое сильное впечатление на Павсания, то оно еще сильнее действовало на воображение юношей, воспитывая их патриотизм. При том огромном значении, которое придавали древние культу мертвых, исключение из списка имени Никия, принятое, несомненно, по постановлению афинского Народного собрания, рассматривалось как величайший позор не только для Никия, но и для всех его родственников.

По дороге из Пирея в Афины Павсаний отметил гробницу Менандра, знаменитого поэта, и кенотаф Еврипида (там же, I, 2, 2). Однако этот район, описанный Павсанием, не сохранился до наших дней из-за вековых разрушений.

В результате длительных раскопок раннеклассического некрополя Афин Г. Каро восстановил в общих чертах внешний вид Керамика при жизни Солона.

Стоя в Керамике лицом к городу, можно было видеть по обе стороны дороги длинный ряд надгробных ваз, начиная от позднегеометрического периода до конца VI в. Многие из этих ваз, одни — огромные, другие — значительно меньшего размера, венчали крутые берега маленькой речки Эридана. Всюду были насажены деревья или кустарники. Там, где дорога к Пирею разветвлялась влево, был виден священный участок родовых божеств-предков Тритопаторов с небольшим храмиком и алтарем. Участок был окружен рощей с подвешанными на ветвях деревьев посвятительными дарами. Красивые камерные гробницы, украшенные раннеаттическими сосудами, выступали вперед, как бы оттесняя на задний план насыпные холмы более ранних погребений. И эти древние насыпи весенней порой покрывались коврами цветов и зелени.

К концу VI в. в этот архитектурный пейзаж было внесено нечто совершенно новое: большие поросовые, а иногда и мраморные статуи и рельефы начинают все чаще заменять прежние вазы и простые надгробные камни.