Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

"Еще не было живых существ, но уже существовала так называемая внешняя, "неживая" природа. Первое живое существо не обладало никаким сознанием, оно обладало свойством раздражимости и первыми зачатками ощущения. Затем у животных постепенно развивалась способность ощущения, медленно переходя в сознание, в соответствии с развитием строения их организма и нервной системы. Если бы обезьяна всегда ходила на четвереньках, если бы она не разогнула спины, то потомок ее — человек — не мог бы свободно пользоваться своими легкими и голосовыми связками, и, таким образом, не мог бы пользоваться речью, что в корне задержало бы развитие его сознания. Или еще: если бы обезьяна не стала на задние ноги, то потомок ее — человек — был бы вынужден всегда ходить на четвереньках, смотреть вниз и оттуда черпать свои впечатления; он не имел бы возможности смотреть вверх и вокруг себя и, следовательно, не имел бы возможности доставить своему мозгу больше впечатлений, чем их несет четвероногое животное. Все это коренным образом задержало бы развитие человеческого сознания.

Выходит, что развитию идеальной стороны, развитию сознания предшествует развитие материальной стороны, развитие внешних условий: сначала изменяются внешние условия, сначала изменяется материальная сторона, а затем соответственно изменяется сознание, идеальная сторона" (20).

На совершенно спекулятивное, но вместе с тем твердо и недвусмысленно выраженное мнение, что внешняя среда способна так воздействовать на живые организмы, что непосредственно, сразу менять их наследственность, формировать новые наследственные признаки, благодаря чему эволюция только и возможна, следует обратить особое внимание. Получалось, что уже на заре формирования своего интеллектуального багажа, автор (Сталин?) уверился в том, что изменение походки обезьян, обретение возможности видеть дальше, не только меняло мозг, но и формировали новый род — человека. Когда генетики в первую четверть двадцатого века докажут, что среда не способна легко менять гены, что процесс их изменения сложен, что гены. довольно стабильные структуры, и нужны особые методы для их изменения, это войдет в противоречие со сталинскими убеждениями. Вместо того, чтобы принять во внимание вывод ученых, он заявит, что генетика. это вредная наука, что она противоречит идеалам большевиков и должна быть заменена более простыми, ламарковскими верованиями в то, что от упражнения органы развиваются, что, меняя условия жизни, можно быстро понуждать генные структуры меняться, точно так как якобы легко трансформировать экономические отношения на основе правильно сформулированной идеологии "победившего пролетариата".

Длинная сталинская тирада о процессах эволюции примечательна тем, что она показывает, как автор статей (воможно Сталин в начальный период своей политической активности) смело брался решать вопросы, которые требовали специализированных и глубоких знаний, коими он не обладал. Это обстоятельтво не останавливало его в 1906–1907 годах и определенно не служило для Сталина препятствием позже, когда он начал внедряться с такой же самоуверенностью в обсуждение философских категорий, а затем в разрешение вопросов экономики, генетики, клеточной теории, лингвистики, истории, физики, химии и прочих, неведомых ему наук. Знавший его лично академик А. М. Деборин, судьба которого и его связи со Сталиным будут подробно рассмотрены в последующих главах, оставил воспоминания, в которых он отметил эту тенденцию Сталина к самовосхвалению. Он писал, что Сталин видел себя Юпитером и претендовал на роль в науке, которую он не заслуживал:

[Сталин] мнил себя величайшим философом, в чем его уверили не менее великие "философы" Митин, Юдин и другие. Сталин был провозглашен величайшим диалектиком. Он же оказался "творцом новых величайших философских ценностей, новых крупнейших философских обобщений". "Марксистский диалектический метод в трудах И. В. Сталина нашел высочайшее развитие", — учили нас сталинские подголоски. Разве это не возмутительно? Мы не можем обойти этот вопрос, зная уровень умственного и философского развития Сталина. Сталин был полный профан в области философии. То же самое относится и к области наук исторических. Этим и объясняются те грубейшие ошибки, которые он делал в этих областях знания. Юпитер был мало сведущ в науках, абсолютным авторитетом которых он претендовал быть (21).

Среди оставшихся в стране после высылки за границу ведущих специалистов-философов выделялись философы-марксисты Любовь Исааковна Аксельрод (1868–1946; она часто пользовалась псевдонимом — Ортодокс) и Абрам Моисеевич Деборин (1881–1963, псевдоним А. М, Иоффе). Аксельрод получила степень доктора философии в Бернском университете в 1900 году. Деборин закончил философский факультет того же университета в 1908 году. Оба сначала были социал-демократами. Деборин с 1907 до 1917 года состоял в рядах меньшевиков, а в 1928 году был принят с личного одобрения Сталина в ВКП(б). Оба опубликовали по нескольку книг, причем деборинское "Введение в философию диалектического материализма" цитировал Ленин, и эту книгу рассматривали в СССР как наиболее серьезную в данной области. Она была перепечатана шесть раз до 1931 года (2).

С 1903 года Деборин как социал-демократ активно участвовал в полемике, направленной против взглядов Эрнста Маха (социалисты даже родили полу-ругательный термин "махизм"). В течение нескольких лет (особенно решительно после 1920 года) он полемизировал с так называемыми "механицистами" (И. И. Скворцовым-Степановым, А. К. Тимирязевым, Л. И. Аксельрод-Ортодокс, В. Н. Сарабьяновым и другими, поддержанными Бухариным) (см. (3)).

Однако в СССР в это время относились как к механицистам, так и к диалектикам настороженно, обосновывая это тем, что основные силы в обоих лагерях были представлены недавними меньшевиками.

Ленин хорошо знал Л. И. Аксельрод, поскольку она резко критиковала его "Материализм и эмпириокритицизм" в 1909 году и обвиняла его в использовании "неприемлемо грубой тональности его языка" (4) и элементарном незнании сути трудов философов, которых он брался критиковать. Она, в частности, отмечала, что Ленин приписал Гегелю высказывания, каких у него не было вовсе, брался судить о непонимании Гегелем сути работ Канта, не будучи даже поверхностно знаком с предметом. Она писала: ". такое огульное деление критиков кантовой вещи в себе не совсем соответствует истине. Гегель, напр., не был ни субъективным идеалистом и ни материалистом, а "вещь в себе" критиковал, да еще как критиковал" (5). Деборин также указывал на недостатки в философских заявлениях Ленина (6). Поэтому большевистские начальники боялись давать разрешение на работу профессорами в СССР и Аксельрод, и Деборину, ссылаясь именно на то, что в недалеком прошлом они были меньшевиками. Но учить студентов философии во вновь созданных вузах было некому, и в 1921 году ученый совет Коммунистического университета имени Свердлова направил в Оргбюро ЦК РКП(б) письмо с просьбой разрешить зачислить Аксельрод-Ортодокс и Деборина профессорами этого университета. Из Оргбюро ЦК на запрос ответили отказом. Тогда ученый совет обратился в Секретариат ЦК партии, и Емельян Ярославский {13} 13 Емельян Михайлович Ярославский (псевдоним Минея Израилевича Губельман, 1878–1943) не доучился до конца 3-го класса начальной школы, ушел рабочим на Забайкальскую железную дорогу, с 1903 года — член Боевого центра РСДРП (грабили банки и богатые дома), в 1907 осужден за бандитизм на каторжные работы в Нерчинскую каторгу, в октябре 1917 руководил Московским вооруженным восстанием, в 1918–1919 комиссар Московского военного округа, кандидат в члены ЦК ВКП(б), в 1923–1930 — член Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б), в 1923–1926 — секретарь ЦК ВКП(б), затем член КПК, до смерти член ЦК ВКП(б). Был назван автором первой двухтомной "Истории ВКП(б)" на 696 страницах (1929), в которой фальсифицирована роль Сталина, но позже его авторство было оспорено, и сейчас эта книга ни в одной биографии Ярославского даже не упоминается (7). В июле 1931 г. испрашивал разрешения у Сталина написать книгу о нем, но тот ответил: "Еще не пришло время". Его книга с сусальным текстом о достоинствах Сталина увидела свет в 1936 году. Он признан главным фальсификатором роли Сталина в революции 1917 г. и в строительстве советской страны. Распорядился в 1920-х гг. запретить исполнение духовной музыки Чайковского, Рахманинова, Моцарта, Баха, Генделя и других композиторов, составил списки ("индексы") запрещенных книг, в которые вошли произведения Платона, И. Канта, В. Соловьева, Л. Толстого, Ф. Достоевского и др. Подписал запрет ставить елки в новогоднюю ночь. Его, человека без образования, избрали в 1939 г. в АН СССР, он заведовал каф. истории ВКП(б) в Высшей партшколе. , который работал в это время в аппарате ЦК РКП(б), запросил 20 апреля 1921 г. Ленина: