Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

В те же дни, 13 (26) — 14 (27) сентября, Ленин пишет и направляет уже только в ЦК более развёрнутое письмо «Марксизм и восстание». Ссылаясь на Маркса, он призывал отнестись к восстанию как к искусству и напоминал, что «восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс». Ленин анализировал прошедшие месяцы и делал вывод:

«3–4 июля восстание было бы ошибкой: мы не удержали бы власти ни физически, ни политически. Физически, несмотря на то, что Питер был моментами в наших руках, ибо драться, умирать за обладание Питером наши же рабочие и солдаты тогда не стали бы: не было такого «озверения», такой кипучей ненависти и к Керенским, и к Церетели — Черновым, не были наши люди ещё закалены опытом преследований большевиков при участии эсеров и меньшевиков.

Политически мы не удержали бы власти 3–4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины , могли пойти и пошли бы на Питер».

Теперь картина совсем иная…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 244.)

Нельзя забывать, что угроза сдачи Петрограда немцам была тогда реальной — Рига здесь сыграла роль пролога. И ведь не с бухты-барахты «временные» засобирались в Москву… Поэтому Ленин, которого стариковы определяют в «немецкие шпионы», не в публичной статье, а в строго секретном партийном документе писал:

«Только наша партия, победив в восстании, может спасти Питер, ибо если наше предложение мира будет отвергнуто и мы не получим даже перемирия, тогда мы становимся «оборонцами», тогда мы становимся во главе военных партий, мы будем самой «военной» партией, мы поведём войну действительно революционно. Мы отнимем весь хлеб и все сапоги у капиталистов. Мы оставим им корки, мы оденем их в лапти. Мы дадим весь хлеб и всю обувь на фронт.

И мы отстоим тогда Питер».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 245.)

Имея в виду тактику большевиков на Демократическом совещании, Ленин призывал коллег по ЦК:

«Сознав безусловную необходимость восстания рабочих Питера и Москвы для спасения революции и для спасения от «сепаратного» раздела России империалистами обеих коалиций, мы должны приспособить к условиям нарастающего восстания свою политическую тактику на Совещании…

Мы должны на Совещании немедленно сплотить фракцию большевиков, не гоняясь за численностью, не боясь оставить колеблющихся в стане колеблющихся: они там полезнее для дела революции, чем в стане решительных и беззаветных борцов…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 245–246.)

Ленин предлагал составить для Совещания краткую декларацию большевиков, требующую полного разрыва с буржуазией, предупреждающую об угрозе «сепаратного» раздела России англо-французскими империалистами (что через год они и попытались сделать. — С.К .) и ставящую вопрос так: «Либо полное её (декларации. — С.К .) принятие Совещанием, либо восстание. Середины нет. Ждать нельзя. Революция гибнет…»

Такой постановкой вопроса Ленин из лидера класса превращался в общенационального лидера и начинал конституировать себя как того Спасителя России, которым ему было суждено стать в ближайшие годы.

Закончил же Ленин своё письмо «Марксизм и восстание» словами:

«Ставя вопрос так, сосредоточив всю фракцию на заводах и в казармах, мы правильно учтём момент для начала восстания .

А чтобы отнестись к восстанию по-марксистски, т. е. как к искусству, мы, в то же время, не теряя ни минуты, должны организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты… взять Петропавловку (где хранился огромный арсенал. — С.К .), арестовать генеральный штаб и правительство, послать к юнкерам и к дикой дивизии такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центрам города; мы должны мобилизовать вооружённых рабочих, призвать их к отчаянному последнему бою, занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать по телефону все заводы, все полки, все пункты вооружённой борьбы и т. д.

Это всё примерно, конечно, лишь для иллюстрации того, что нельзя в переживаемый момент остаться верным марксизму, остаться верным революции, не относясь к восстанию, как к искусству ».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 247.)

Так Ленин за месяц до реального восстания вёл системную — пока идейную, директивную и пока ещё из Финляндии подготовку будущих событий… Но вот «историк» Сергей Шрамко задаётся вопросом: «Кто руководил свержением Временного правительства?» — и далее продолжает: «Обычно в ответ на этот вопрос звучит — Ленин. Но Ленин появился в Смольном за несколько часов до штурма Зимнего дворца…»

Что тут сказать, кроме: «Угу!»?

А кто, интересно, руководил весной 1945 года взятием Берлина? По «логике» Шрамко — кто угодно, но только не Сталин. Ленин в Смольном хоть за несколько часов до штурма Зимнего появился, а Сталина в Берлине вообще никто не видел… Так какое он имеет отношение к штурму Рейхстага?

Эх, господа хорошие… Это ведь только в исторических анекдотах всё просто: «Пришёл, увидел, победил!» А в жизни одномоментный успех нередко готовят десятилетиями — как готовил его Ленин ещё со времён «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»…

Оба письма по вопросу восстания Ленин попросил переправить лично Марии Ильиничне, и она, перепечатав их в 10 экземплярах, передала копии в Секретариат ЦК Елене Стасовой — тогда секретарю ЦК и кандидату в члены ЦК для направления всем членам ЦК.

Оба письма обсуждались на заседании ЦК 15 (28) сентября 1917 года, где было решено провести собрание ЦК по тактике действий, и на голосование был поставлен вопрос: сохранить только один экземпляр писем. За это предложение проголосовало 6 человек, против — 4, воздержалось — 6.

Каменев при этом внёс проект резолюции, направленный против предложений Ленина, но проект отвергли.

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, примеч. 81 на с. 487.)

Позднее Елена Стасова вспоминала, как она раздавала машинописные копии ленинских писем для предварительного ознакомления членам ЦК, и член ЦК Андрей Бубнов, прочтя их, тут же потребовал от Стасовой уничтожить все экземпляры, однако она отказалась.

В свете будущего расстрела Бубнова — якобы «невинной жертвы сталинского произвола» это — факт пикантный. И таких, как Бубнов, — людей вроде бы и своих и давно работающих в партии, но в чём-то нестойких, среди руководства РСДРП(б), а потом — РКП(б) и ВКП(б) было больше, чем хотелось бы…

Увы!

В РОССИИ пахло грозой, ждать у моря погоды в Гельсингфорсе Ленин не мог и поэтому объявил Ровио, что надо достать парик, краску для бровей, паспорт и устроить квартиру в Выборге.