Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

В результате, как мы уже знаем, 10 (23) октября была принята решительная резолюция, и, собственно, с этого-то момента и начинается настоящая организационная работа по подготовке Октябрьского восстания, которая принесёт свои плоды через полмесяца…

Между прочим, в свете уже нашей новейшей истории конца XX — начала XXI века любопытно, что Ленин тогда в своём выступлении отметил сообщение Свердлова о том, что из Минска получены известия о технической возможности выступления в Минске и что Минск готов послать на помощь Петрограду революционный корпус.

Как видим, у белорусов и тогда здравый смысл был развит сильнее, чем у великороссов!

ПОСЕЛИЛИ Владимира Ильича на Выборгской стороне, в доме № 1/92 на углу Большого Сампсоньевского проспекта и Сердобольской улицы, где жили почти исключительно квалифицированные рабочие, в квартире большевички Маргариты Фофановой (1883–1976).

Жил там Ленин, конечно, нелегально, лишь несколько раз выходя на конспиративные встречи, не покидая при этом, как правило, Выборгской стороны. Правда, после заседания ЦК 10 октября ему пришлось ночевать на квартире у Эйно Рахья на Петроградской стороне.

Выбираться «на волю» для встреч приходилось потому, что решено было соблюдать сугубую конспирацию, и точный адрес, где Ленин будет скрываться, не сообщать даже членам ЦК. Связь держали через Фофанову, Крупскую, Марию Ульянову, реже — через Рахья…

Собственно, даже о самом факте приезде Ленина знало ограниченное число лиц — письма, направляемые им делегатам Третьей Петроградской общегородской партийной конференции и большевикам на областном съезде Северной области, считались пришедшими из Финляндии.

На квартире Михаила Калинина — будущего «Всесоюзного старосты» — Ленин встречался с членами ЦК для обсуждения того, когда и как начинать, и несколько раз беседовал с представителем Московского комитета РСДРП(б) Иосифом Пятницким (Таршисом) — о готовности Москвы.

16 (29) октября 1917 года в Лесной подрайонной думе, председателем которой был Калинин, прошло расширенное заседание ЦК, где обсуждалась всё та же ленинская резолюция о вооружённом восстании, за которую проголосовало 19 человек при 4 воздержавшихся.

Против голосовало опять двое — Зиновьев и Каменев.

Ленин выступал в прениях три раза, его поддержал Сталин: «День восстания должен быть выбран целесообразно… То, что предлагают Каменев и Зиновьев, объективно приводит к возможности для контр- революции подготовиться и сорганизоваться. Мы без конца будем отступать и проиграем революцию».

Решительно выступали Дзержинский, Калинин, Рахья, Свердлов, Скрыпник.

Суть говорившегося на заседании Лениным 16 (29) октября известна тоже лишь по краткой, но вполне внятной протокольной записи. Ленин сказал, что можно было бы пойти на компромисс с эсерами и меньшевиками, если бы те «порвали с соглашательством», однако они такое предложение отвергли, а «положение ясное: либо диктатура корниловская, либо диктатура пролетариата и беднейших слоёв крестьянства»…

Как бы отвечая на все будущие псевдонаучные антисоветские изыскания по истории Октября, Ленин заявил:

«Настроением масс руководиться невозможно, ибо оно изменчиво и не поддаётся учёту; мы должны руководиться объективным анализом и оценкой революции. Массы дали доверие большевикам (в отношении политически наиболее развитой части народа это так и было. — С.К .) и требуют от них не слов, а дел, решительной политики и в борьбе с войной, и в борьбе с разрухой…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 394.)

За неделю до восстания на квартире рабочего Д. А. Павлова Ленин провёл совещание с руководителями Военной организации при ЦК Подвойским, Антоновым-Овсеенко и Невским.

Известный читателю Сергей Шрамко заявляет: «Хотя смертная казнь в России отменена (интересно, знали об этом юнкера, когда растерзали летом 1917 года распространителя «Правды» Воинова? — С.К .), Ильич всегда был трусоват, а посему после возвращения из Выборга он прячется по чужим квартирам…»

По «логике» Шрамко, легендарный партизан дважды Герой Советского Союза Сидор Ковпак и его хлопцы тоже были «трусоваты» — прятались от немцев по лесам. Нет, всё же невыгодное это дело — невыгодное не в материальном, а в интеллектуальном отношении — быть антикоммунистом, антисоветчиком и антиленинцем. Так или иначе, а обязательно зарекомендуешь себя дураком. Недаром Томас Манн определил антикоммунизм как величайшую глупость XX века!..

И если уж разговор у нас вернулся к квартирам, то — по воспоминаниям Фофановой — Владимир Ильич начал знакомство с её квартирой, расположенной на последнем этаже дома, с того, что выяснил, где проходит водосточная труба, и был удовлетворён тем, что его комната с этой точки зрения выбрана правильно. Потом он попросил хозяйку взять вечером молоток и отбить две доски в заборе, отделявшем двор дома от соседнего двора.

Как видим, стратег революции был предусмотрителен и в «мелочах».

Ну, а затем пошли последние немногие дни напряжённой предоктябрьской работы ленинской мысли…

Пока ещё — только мысли.

Фофанова была обязана приносить все выходившие в Петрограде газеты, которые изучались внимательнейшим образом. Так, крестьянский наказ 242 депутатов с мест, прочтённый Лениным в «Известиях Всероссийского Совета крестьянских депутатов», вскоре стал основой знаменитого ленинского «Декрета о земле».

И ВДРУГ 18 (31) октября в издававшейся Горьким полуменьшевистской газете «Новая жизнь» Ленин обнаруживает интервью с Каменевым, который от своего имени и имени Зиновьева заявлял, что они-де не согласны с решением ЦК о вооружённом восстании накануне открытия съезда Советов. Поскольку дата открытия съезда — 25 октября 1917 года была известна — Керенский фактически извещался о дате восстания.

Ленин был взбешен. Заочно — в перемещениях он был ограничен — он потребовал исключения обоих из ЦК и из партии на основании того, что они выдали планы ЦК.

Ещё до интервью Каменева Сталин опубликовал в «Рабочем пути» статью «Штрейкбрехеры революции». Штрейкбрехеры — это срывщики забастовок, лица, не прекращающие работу или нанимающиеся на работу во время стачек. И именно как штрейкбрехеров определил Каменева и Зиновьева Ленин.

20 октября (2 ноября) 1917 года ЦК заслушал письмо Ленина, и мнения разделились. Не был склонен к крайним мерам и Сталин. Уж не знаю, на основании чего, но, возможно, именно на основании того, что Сталин не требовал «крови» Каменева и Зиновьева так жёстко, как Ленин, «историк» Сергей Шрамко выступил в 2007 году с поразительным заявлением: «Зачем строить фантастические догадки о комбинациях, когда Сталин был явным (ого! — С.К .) противником (ух, ты! — С.К .) Октябрьского восстания? Об этом свидетельствуют страницы центрального органа партии — «Правды»…»