Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

Впрочем, в том Октябре до всего этого было ещё очень далеко…

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ дооктябрьский период жизни Ленина подходил к концу. В июле-августе 1917 года промежуточным финишем на политическом и жизненном пути Ленина оказался шалаш в Разливе. Но конечным пунктом маршрута, начинавшегося в этом шалаше, уже скоро станет здание бывшего Смольного института благородных девиц.

В начале петровского XVIII века на территории Смольного находился Смоляной двор, где вырабатывалась и хранилась смола для нужд флота. Потом там обосновался Смольный (Воскресенский) монастырь, а ещё позднее по проекту Кваренги было выстроено то здание, которое прогремело в 1917 году на весь мир.

4 (17) августа 1917 года сюда из Таврического дворца переехали ЦИК и Петросовет, и в одной из комнат разместилась фракция большевиков. Предоктябрьский Смольный всё ещё напоминал Ноев ковчег, где было «всякой твари по паре», а при этом с момента подавления корниловского мятежа Смольный всё больше большевизировался. Здесь в трёх комнатах третьего этажа разместился и Военно-революционный комитет (ВРК) при Петросовете, куда входили не только большевики, но тон задавали большевики.

И они задавали теперь тон не только в ВРК, не только в Смольном, но и всё больше — в России! Территория, «контролируемая» Лениным, ограничивалась пока стенами квартиры Фофановой, однако оставались считаные дни до того часа, когда он наконец-то обретёт положение по его потенциалу — положение признанного национального лидера, основателя и главы абсолютно нового, небывалого в истории мира, государства.

Да оно было и пора…

Исчерпавшие себя, а точнее — изначально мертворождённые, «временные», прямые контрреволюционеры-капиталисты и виляющий, соглашательский эсеро-меньшевистский ЦИК всё более затягивали Россию в катастрофу, вывести из которой страну они были уже не в силах.

В начале лета 1917 года меньшевик Церетели на I Всероссийском съезде Советов заявлял, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя.

Ленин тогда ответил с трибуны Съезда на это заявление: «Я отвечаю: «Есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком»…»

Теперь этот момент наставал.

И промедление было смерти подобно.

На повестку истории вставала та социалистическая революция, о необходимости которой Ленин сказал сразу же после возвращения на Родину с броневика на площади Финляндского вокзала.

Дилемма осени 1917-го: или Советская власть, или катастрофа безвластия

ЭТА КНИГА завершает документальную трилогию о Ленине в 1917 году и охватывает период с ранней осени до начала 1918 года, когда было распущено однодневное Учредительное собрание.

Вернувшись в Россию из эмиграции в апреле 1917 года, Ленин тут же — с броневика на Финляндском вокзале — бросил в массы лозунг социалистической революции. Первая ленинская программа революционного преобразования России, известная как «Апрельские тезисы», ещё не была полностью социалистической. Так, Ленин предлагал тогда лишь установить рабочий контроль за общественным производством, не национализируя его, и т. д. Если бы программа Ленина была принята российскими массами сразу, весной 1917 года, то Октябрьской революции могло бы и не понадобиться — широкая социальная реформа могла бы начаться на мирных путях, о чём Ленин публично и заявлял.

Однако Временное правительство и соглашательский эсеро-меньшевистский Петроградский Совет, а затем и соглашательский Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, избранный на I съезде Советов в начале лета 1917 года, вместо мира предложили русскому народу продолжение участия в бойне мировой войны. После расстрела в Петрограде мирной июльской демонстрации установился режим буржуазного террора правительства Керенского. Ленин был вынужден уйти в подполье, скрываясь на покосном участке рабочего Емельянова в Разливе. К началу осени ненадёжный шалаш в Разливе пришлось оставить, и Ленин с Зиновьевым перебрались в Финляндию, где Владимир Ильич нелегально жил вначале в Гельсингфорсе (Хельсинки), а позднее — в Выборге, поближе к Петрограду.

В сентябре 1917 года Ленин нелегально возвращается в столицу и поселяется на конспиративной квартире у большевички Марии Фофановой, назначенной Центральным Комитетом партии большевиков связной между Лениным и ЦК.

Даже некоторые «старые большевики» вроде Каменева и Зиновьева в 1917 году желали скорее структурных реформ на почве буржуазной республики с «социалистическим» правительством, и только Ленин понимал, что необходима коренная ломка…

Собственно, необходимость масштабной революции назрела уже к 1914 году — к лету 1914 года в некоторых регионах империи, и в самом Петербурге тоже, доходило до баррикад. И политолог Борис Юльевич Кагарлицкий абсолютно прав, точно отметив в преддверии 100-летия революции, что важнейший исторический парадокс Первой мировой войны состоит в том, что она не только не спровоцировала и не приблизила новую русскую революцию, а, напротив, на несколько лет отодвинула её. Кагарлицкий отмечает также, что первоначальный патриотический энтузиазм стал быстро сходить на нет «по мере того как обнаруживалось, насколько беспомощным оказалось государство перед лицом им же самим провозглашаемых задач».