Мацей Стрыйковский - Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси

К чему приводили несогласия русских князей.Поэтому и литовцы, некогда покоренные киевскими монархами, видя их раздоры, выбились из-под власти русских князьков (xiazatkom Ruskim) и начали совершать набеги на их владения и захватывать их. О чем выше было уже достаточно [сказано].

600 000 татар.Татарский царь Батый (Batti) в году от сотворения мира 6745 (1237) с шестьюстами тысячами татарского войска 53 повоевал почти до основания все русские княжества, также и Польшу до самой Легницы и Венгрию разорил. Поразил и убил Юрия и Василия 54 , великих князей Московских и наследников Белорусской (Bielo-Ruskiej) монархии, опустошил Владимирскую и Переяславскую землю. Московские князья убиты.И с тех злосчастных времен все русские и московские князья не только были татарскими данниками, но и их самих татарские цари по своему разумению и воле сажали на княжение, а непослушных свергали. Всякие споры и тяжбы между ними по поводу уделов решали татары, правили суд и исполняли главные дела посаженные для этого татарские мурзы, а апеллировать можно было [только] к татарскому царю.

Однако между ними случались частые ссоры, внутренние войны, взаимные набеги, изгнания из княжеств и выбивания из уделов, особенно между князьями Северскими, Московскими, Владимирскими, Новгородскими, Стародубскими и другими. Так, князь Андрей Александрович сначала попросил себе у татарского царя великое княжение Северское, Московское и Русское, а когда первым их занял и завладел ими его брат Дмитрий, Андрей, взяв себе в помощь татарское войско, сразу выгнал Дмитрия и вместе с погаными учинил в русских землях много зла 55 . Убийства московских князей.А потом другой князь, Дмитрий Михайлович, будучи у татар, в Орде убил князя Юрия Даниловича. Видя это, татарский царь Узбек (Azbek) за этот злодейский поступок приказал казнить (sciac) Дмитрия Михайловича 56 .

Между братьями и родичами потом был спор за великое княжение Тверское, когда князь Симеон Иванович 57 просил его у татарского царя Джанибека, а царь хотел от него ежегодной дани и выплат (trybutu). Дмитрий Московский жестоко поразил татар.Потом, когда татары и их царьки, как я кратко (troche) говорил выше, внутренними войнами сами начали убивать и истреблять [друг друга], Дмитрий, великий князь Московский, [решил] освободиться от них и великого татарского царя, темника Мамая, в предшествующем (wstepnym) бою поразил и разгромил почти наголову 58 , а уже потом, на третий год, того же царя-темника Мамая, который хотел отомстить, Дмитрий, великий Московский князь, поразил так сильно и жестоко, что поля, дороги и пашни были завалены татарскими трупами на тринадцать миль 59 . О чем свидетельствуют хроники Русские, Московские и Герберштейн, стр. 8 и стр. 70. Об этом у Герберштейна читай на стр. 8 и 70.

Возвеличившись этой славной победой, великий князь московский Дмитрий задумал войной добиваться русских княжеств, [которые тогда были под властью] языческой Литвы: Витебского, Киевского и Полоцкого. И отправил к Ольгерду, великому князю Литовскому, надутых послов с объявлением войны (z opowiedzia wojenna) и при этом послал ему саблю и огонь, гордо и дерзко похваляясь и обещая в будущем 1332 году 60 поприветствовать его в Вильне с этими подарками и пасхальным (wielkim) или крашеным яйцом в Великий день или Великую ночь Воскресения господа Христа (на пасху), и за год повоевать всю Литву, показав свою силу и могущество. Это известие находим только в Литовских летописцах, по-русски писанных 61 . Выслушав это хвастливое посольство и гордую отповедь, Ольгерд, посоветовавшись с братом Кейстутом и другими князьями, задержал этих послов, а сам сразу же приказал созывать посполитое рушение 62 во всех владениях Великого княжества Литовского и Русского, а сбор для построения назначил под Витебском на определенный день великого поста. И ко всем братьям разослал гонцов, чтобы оказали ему скорую помощь людьми против того главного врага.

Построение и перепись (popisowanie) под Витебском.И когда на великий пост все стянулись к Витебску и оказались готовыми для военных надобностей, Ольгерд сразу же велел нескольким тысячам черни (cerni) готовить дороги для спешного продвижения с войском к городу Москве, приставив к ним две тысячи конных для охраны. А сам двинулся из Витебска со всем литовским войском, ведя с собой задержанных московских послов 63 .

Порядок движения и предосторожности(ostroznosc) [литовского войска] .Днем и ночью [Ольгерд] спешно двигался к Москве, не отвлекаясь на поджоги и опустошение земель, забирая только продукты, потребные для войска, и везде мостил дороги через болота и старицы (starzyny), чтобы [идти] было как можно легче, к тому же в то время из-за зимы земля была еще твердой. В нескольких милях перед войском, а также с боков и с тыла постоянно держались разведчики (spiegowie) и стража 64 . А когда подошел к Можайску, расположился лагерем в миле за городом и в восемнадцати милях от столичного города Москвы 65 для передышки и отдыха утомленного войска. И как только двинулся оттуда, построившись для битвы, отпустил московских послов, а сам двинулся к городу Москве следом за ними, велев им передать своему великому князю Дмитрию кусок зажженного трута с огнем и сказать, что Ольгерд не хочет отстать от него в проявлении учтивости и, не желая ему далеко трудиться до Вильна, сам будет у него в Москве на пасху и передаст ему пасхальное яйцо раньше, чем на этом труте погаснет огонь, который не стоило слать из Москвы в Вильно литовцам, потому что те и сами умеют извлекать его для своих нужд с помощью кремня и трута. А также хочет прислонить литовское копье к стене московского кремля (zamek) 66 , чтобы московский князь знал, что воитель не тот, кто откладывает до подходящего времени, а тот, кто и в неподходящее сразу же думает, как ему возместить ущерб, добиться отмщения и самому избежать беды.

С этим посланием и с огнем в труте (zagwi) московские послы в пасхальный день едва ли не первыми прибыли к своему князю, которого встретили идущим в церковь к заутрене 67 . А когда еще только рассветало, великий литовский князь Ольгерд со всем своим войском подступил к городу и встал лагерем на Поклонной горе, как свидетельствуют все Летописцы 68 , сопоставляй их хоть тысячу. Однако же, кроме Герберштейна 69 , об этом не упоминают ни другие историки, ни русские хроники.

Дмитрий, великий князь московский, выслушав посольство, оком за око воздавшее за [его] гордость, и [видя] как положено выстроенные для битвы полки врага, стоящего над городом и готового к войне, не надеясь оборонить замок и город, [сначала] думал было встретиться с литовцами в поле. Но так как не мог быстро подготовиться для битвы и отпора столь многочисленному неприятелю, пустился в переговоры и послал к Ольгерду договариваться об установлении мира, предлагая возмещение военных издержек, постоянное сохранение один раз заключенного мира и такие границы Литвы, которые сочтут справедливыми и признают Ольгерд и его рыцари. После долгих о том переговоров Ольгерд дал себя склонить к справедливому примирению и миру, в чужой земле предпочтительному сомнительным результатам победы [в бою]. Однако с тем условием, чтобы ему было позволено с частью литовского рыцарства и с виднейшими боярами въехать в Московский замок с оружием и прислонить копье к замковой стене. И чтобы сам великий князь Дмитрий с митрополитом и со своими боярами крестным целованием присягнул в нерушимости установленного мира и безопасности границы Литвы и Москвы по реке Угре. Другие Летописцы свидетельствуют,[что] по Можайск и по реку Угру.И когда все [это князь] Московский исполнил и подтвердил, избегая чего-нибудь похуже, Ольгерд, настояв на выполнении выдвинутых условий мира, заключенного добровольно, без попытки добиться сомнительного успеха в войне, согласно договоренности, въехал в по доброй воле открытый Московский кремль. И там поприветствовал в церкви Дмитрия, великого князя Московского, и отдал ему крашеное (krasne) или пасхальное яйцо, говоря: «Видишь теперь, княже великий Димитрий, кто из нас раньше встает на войну!». А потом Ольгерд сам сломал копье о замковую стену, а другие летописцы свидетельствуют, что только прислонил 70 , чтобы Москва помнила, что Литва с Ольгердом приставляла свое копье к Московскому кремлю. Тогда Московский [князь] выложил (odlozyl) Ольгерду все военные издержки вместе с другими подношениями (upominkami) золотом, одеждой (w szatach), конями и дорогими каменьями, одарив как его самого, так и его рыцарство 71 . В то время военные издержки были невелики, ибо литовские князья в то время воевали не с жолнёрами 72, а лишь с собственными литовскими боярами.А границу с Литвой положил, с одной стороны, в восемнадцати милях от Москвы по Можайск, а с другой стороны по глубокой и болотистой реке Угре или Югре (Juhre), которая начинается недалеко от Дорогобужа, в лесу, миль восемнадцать за Смоленском, и между Калугой и Воротынском (Worotinem) впадает в большую реку Оку — по ту была граница с Москвой с другой стороны. Литовские границы при Ольгерде и Витольде[были] в 18 милях от города Москвы.О чем упоминает и Герберштейн in Commentariis Moschoviticis на стр. 70. О чем также читай Геберштейна, стр. 71.