Александр Багаев - Презумпция лжи

Соответственно это «что-то» и есть «анонимные» события, которым на самом деле посвящён берберовский roman à clef .

МАРТА Лекутр, тогда ещё Кац, в конце Первой мировой войны, как и Мура, оказалась в борьбе за выживание одна против всего мира. И ей тоже, как и Муре, повезло: очутившись вне родной Польши (в Вене), она счастливо сошлась с талантливым соотечественником (Старо), тогда уже посвятившим своё журналистское и публицистическое перо делу мировой революции. Вместе они перебрались в Берлин, где им опять повезло: их сразу взяла под свою опеку Роза Люксембург. Старо принялся писать для её газеты «Красное знамя» ( Rote Fahne ), а Марта стала сотрудницей постпредства Советской России.

После прихода к власти нацистов Марта и Старо уехали во Францию, где приняли активное участие в деятельности поддержанного коммунистами в основном франко-английского Всемирного объединения за мир. Французским сопредседателем Объединения был тогдашний министр авиции Пьер Кот, в ведомстве которого Андрэ Лабарт тогда же организовывал тайные поставки оружия испанским республиканцам. В 1940 г., после поражения Франции, они все вместе перебрались в Лондон и взялись за работу, предложенную им британской разведкой — издание журнала «Свободная Франция».

Почему Нине Берберовой во всей честной компании «приглянулся» один Андрэ Лабарт, которого она неоднократно и с явной симпатией помянула? Чем он выгодно отличался от гораздо более близких Муре и тем не менее в повести намеренно забытых Марты Лекутр и Станисласа Шиманчика?

Ответ (по-моему): Лабарт не был связан со Всемирным объединением за мир и вообще до начала войны пропагандистской деятельностью не занимался.

Тут важно понять специфику Всемирного объединения и работы Марты и Старо в 1920-1930-х гг. Само Объединение — Rassemblement universel pour la paix ( RUP ) или по-английски The International Peace Campaign — это международная, формально внепартийная ассоциация, организационно оформившаяся в 1936 г. дабы способствовать достижению целей Лиги наций и просуществовавшая вплоть до начала Второй мировой войны (полностью ликвидирована в 1941 г.). Сопредседателем с британской стороны являлся Роберт Сесил ( Lord Cecil of Chelwood ), лауреат Нобелевской премии (1937 г.), сын всесильного британского премьер-министра Роберта Солсбери и двоюродный брат тоже премьер-министра Артура Балфура, соратник лорда Милнера, Герберта Уэллса и Хэлфорда Макиндера по фабианскому клубу Coefficients : то есть самый что ни на есть центральный столп английского истэблишмента и международного социал-империализма. Тем не менее, Мало того, что со-председателем у него был откровенно про-советский политический деятель Пьер Кот, так ещё и должность их бессменного Международного секретаря занимал профессиональный пропагандист Луи Доливе [142], обеспечивавший негласную постоянную связь и сотрудничество их Объединения с западноевропейским пропагандистским аппаратом Коминтерна под руководством Вилли Мюнценберга На Доливе и Мюнценберга и работали тогда Марта и Старо.

Лабарт же подобных связей с Коммунистическим интернационалом и его пропагандистским аппаратом 1920-1930-х гг. не имел. А именно любая причастность к Коминтерну и составляла, по-моему, критерий, по которому Нина Берберова выбраковывала из своего рассказа персонажей, или по крайней мере какую-то важную часть их биографий.

Мура на протяжении как минимум пятнадцати лет — сначала работая в 1920-х гг. с Горьким и затем в 1930-х гг. с Уэллсом в его ПЕН-Клубе — постоянно лично участвовала на самом высоком уровне в организации и проведении различных коминтерновских пропагандистских мероприятий, в том числе долгосрочных проектов. А у Нины Берберовой каким-то непонятным образом нет даже мало-мальски подробного разговора о «Коминтерне» или «Коммунистическом интернационале»; у неё вообще сами эти слова в повести отсутствуют.

___________________

Чтобы было понятно, почему я думаю, что дело не просто в личных антипатиях или разнящихся политических взглядах, а именно в соблюдении неписаных правил, приведу конкретный пример.

Саломе Андроникова, как и Александр Гальперн, и их подруга Мура, до конца жизни славилась в Лондонском «свете» своими левыми, даже просоветскими взглядами. Как не забывали подчеркнуть с прозрачным намёком некоторые современники Гальпернов: «Их дом был единственный, который КГБ разрешало посещать приезжавшим из Москвы в Лондон советским писателям.» Так что, казалось бы, можно понять, почему Берберова предпочла с Андрониковой дела не иметь — пусть даже в ущерб затеянному изысканию; но по-моему — нет, нельзя.

Оксфордский профессор с мировым именем Исайя Берлин знаменит своими консервативными, отнюдь не про-советскими взглядами. Однако же вот как он начал некролог, посвящённый княгине Андрониковой [143]:

Александр Яковлевич Гальперн и его супруга Саломея Николаевна были одни из самых интересных людей, каких я когда-либо знал. Постепенно у нас установились тесные дружеские отношения, хотя я никогда не разделял их взглядов — ни его, ни её, ни в политике, ни в литературе — то бишь не разделял их суждений о книгах, лицах и ситуациях, а уж особенно о политических режимах. Но это нисколько не мешало мне регулярно бывать у них и всякий раз, неизменно наслаждаться их обществом — сначала их обоих, а после смерти Александра одной овдовевшей Саломеи Николаевны.

Так что всё возможно между достойными людьми, не обременёнными никакими иными правилами, кроме правил чести.

ВОТ Берберова рассказала, как Горький на рубеже 1930-х гг. активно сотрудничал на европейском общественном антивоенном поприще с Роменом Ролланом, Гербертом Уэллсом, Анри Барбюссом, Альбертом Эйнштейном и прочими тогдашними левыми интеллектуалами с легендарными мировыми именами, и как Мура вела всю его связанную с этим деловую переписку и рабочие контакты. Но ведь это Берберова в данном контексте просто перечислила традиционных «свадебных генералов» всемирного движения борцов за мир. О тех же, с кем Мура не один год взаимодействовала уже на своём практическом, исполнительском уровне, она, наоборот, не сказала ни слова; не захотела даже ни одного из них хотя бы просто назвать по имени.

А ведь это, например, редактор и составитель подготовленного ими всеми сообща в 1929 г. сборника Volksbuch 1930 [144], один из ближайших соратников Вилли Мюнценберга Отто Кац [145]— личность сегодня, конечно, подзабытая, но в своё-то время весьма знаменитая. Он, среди прочего, как и представлявшая Горького Мура, участвовал в 1932 г. в подготовке съезда борцов за мир в Амстердаме. Он же являлся ведущим редактором самого знаменитого проекта В. Мюнценберга — вышедшей в сентябре 1933 г. «Коричневой книги о поджоге Рейхстага и гитлеровском терроре» (её сразу перевели на пару десятков языков и издали по всему миру чуть ли не полумиллионным тиражом). Тогда же, одновременно с выходом книги Отто Кац и его покровители в Лондоне организовали независимое международное расследование обстоятельств поджога (точный прообраз того показательного псевдопроцесса, что организовали через четыре года в США и Койоакане для рассмотрения «московских» обвинений против Троцкого). Активное участие в проведении этого расследования принимали в Лондоне самые разные политические и общественные деятели, в том числе Герберт Уэллс; причём как раз тогда, когда Мура окончательно перебралась от Горького к Уэллсу и стала теперь уже его незаменимой помощницей, ответственной за всю его «деловую текучку».