Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Выбор пути. 1917–1928 гг. Том 2

Неудивительно, что многие учителя (всего в стране их насчитывалось около 20 тысяч) при Каррансе получали 15 песо в месяц. Даже в столице зарплата у учителей была ниже, чем у дворников. Один из генералов нефтеносной провинции Уастека сообщал командованию, что его солдаты смеются, когда узнают, сколько зарабатывают учителя. В 1917 году в стране было 9600 государственных школ и 586 церковных. Их явно не хватало, особенно в сельской местности.

Когда Обрегон, тоже прогрессист, пришел к власти, Конституция была изменена и федеральные власти получили право управлять общенациональной системой средних школ. Однако сохранялись и муниципальные школы, что приводило к ненужному параллелизму и перерасходу государственных средств. Или наоборот – каждая из ветвей власти кивала друг на друга, перекладывая со своих плеч ответственность за образование в бедной и дотационной сельской местности.

Обрегон создал федеральное Министерство народного образования, которое возглавил весьма необычный по своим взглядам мексиканский интеллектуал Хосе Васконселос.

Васконселос родился в 1882 году в том же штате, что и диктатор Порфирио Диас, – в Оахаке. Затем его семья переехала в Коауилу (родной штат Каррансы), а сам Хосе учился в школе в Техасе. Васконселос рано примкнул к движению против Диаса и представлял группу лидера оппозиции Мадеро в Вашингтоне. Когда Мадеро стал президентом, Васконселос участвовал в модернизации учебных программ университета Мехико. При Уэрте Васконселос жил в Европе, где, между прочим, познакомился с одним из идеологов итальянского фашизма д'Аннунцио. Когда развернулась борьба между Каррансой и Вильей, Васконселос примкнул к последнему и стал министром образования в правительстве Конвента. Победа Каррансы привела к новой эмиграции, на сей раз в США. Когда к власти пришел Обрегон, Васконселос вернулся на родину, заявив, что «теперь каждый мадерист должен стать обрегонистом». Обрегон сначала сделал Васконселоса ректором университета Мехико, а затем министром образования.

Васконселос много говорил об особой испанской расе, которой суждено свершить великие дела, и частенько рассуждал в духе модного в то время социального дарвинизма (идеи выживания сильных наций и рас за счет слабых), что было совсем уже недалеко от фашизма. Вообще, вследствие обильного и бессистемного чтения, он имел крайне эклектичные и противоречивые политические и философские убеждения, но, прежде всего, был патриотом и националистом, исполненным миссионерского желания сделать родину грамотной.

Хосе Васконселос

Свои взгляды на систему народного образования Васконселос, по его словам, сформировал, прочитав, «что делает в России Луначарский». [291]И если в аграрном вопросе Обрегон занимал консервативную позицию, то в сфере образования он не только дал Васконселосу карт-бланш, но и обеспечил его самым главным – внушительными бюджетными средствами, полагая, что образованные крестьяне будут менее склонны к насильственным, революционным действиям. Если при Каррансе на образование выделялось примерно 7 % федерального бюджета, то при Обрегоне – 15 %. В абсолютных цифрах расходы на образование выросли с 15 миллионов песо в 1921 году до 35 миллионов в 1923-м и 45 в 1924-м.

Васконселос по образцу СССР решил в короткие сроки ликвидировать неграмотность в Мексике. В сельские районы были посланы бригады борцов с неграмотностью, проводивших краткие курсы по азам грамоты. Васконселос в духе своего любимого испанизма сравнивал этих людей с бесстрашными миссионерами-францисканцами, которые в XVI веке несли христианскую культуру индейским массам Америки (хотя именно в Мексике эти миссионеры практически полностью уничтожили письменное наследие великих цивилизаций доколумбовой эпохи). Сам министр верхом на лошади добирался до самых удаленных деревень страны. Массовыми миллионными тиражами печатались произведения классиков испанской и мировой литературы – Гомера, Данте, Сервантеса, Толстого и т. д. Васконселос считал, что в каждой деревне должна быть библиотека. Стандартная библиотека сельской школы насчитывала не более 50 томов, которые упаковывали в специальные вьючные мешки с тем, чтобы мулами доставить в самые удаленные уголки страны. [292]

Обрегон, будучи прагматиком и реалистом, весьма скептически оценивал попытки Васконселоса привить нищим сельским жителям любовь к Гомеру и Данте. Рассказывают, что однажды Васконселос и Обрегон, совершая конную прогулку, вместе со своей свитой заблудились где-то в глухом захолустье. Увидев одинокую хижину, Обрегон обратился к стоявшему у входа старику-индейцу: «Дружище, ты можешь сказать нам, где мы находимся?» Индеец только отрицательно покачал головой. «Но как называется твое селение?» Старик не знал и этого. «Но ведь ты здесь родился?» – «Да». – «И твоя жена тоже?» – «Да». – «Ты и твоя жена родились здесь и прожили здесь всю жизнь, но ты не знаешь, где ты живешь?» – «Не знаю». «Хосе, – обратился Обрегон к Васконселосу, – не забудь отправить этому человеку полное собрание классики, которую ты издал». [293]

К 1924 году в стране было уже 6796 федеральных сельских школ, в которых обучались 593 тысячи учеников. Всего в 1920-1924 годах открылось более тысячи сельских школ – больше, чем за предыдущие 50 лет.

Но активность министра не ограничивалась школьным образованием: Васконселос отвечал за культуру в целом. В 1920 году он учредил Национальный симфонический оркестр. При его содействии расцвела монументальная мексиканская живопись мурализма (Диего Ривера, Давид Альфаро Сикейрос и другие). Васконселос считал, что народное искусство народ должен видеть каждый день. Поэтому стены самых больших и респектабельных зданий в Мехико, включая парламент, были предоставлены художникам для увековечивания завоеваний революции. Кстати, и сами художники подчеркивали политический, революционный характер своего творчества. Сикейрос писал: «Создание образа мексиканца после весьма длительного периода его полного исчезновения из искусства живописи нашей страны, как колониального периода, так и эпохи независимой Мексики, включая долгие годы правления Порфирио Диаса, само по себе было безусловно небывалым новшеством…» [294]

Однако в 1924 году расстроенный Васконселос подал в отставку. Это был очередной крах очередного интеллектуала, который хотел изменить социальную действительность только просвещением, не затрагивая экономической основы общества. Ведь многие дети в мексиканских селах, несмотря на энтузиазм министра, учиться не могли: они были вынуждены с ранних лет работать, чтобы семья сводила концы с концами. Не помогли даже бесплатные обеды, которыми учеников заманивали в школу. К тому же Васконселос в силу своих философских убеждений предпочитал гуманитарное направление образования: детей следовало воспитывать в духе гордости за страну и принадлежность к испанской расе. Крестьянам же нужнее были практические знания, которых школа почти не давала.