Степан Злобин - Салават Юлаев

Единственной опорой правительства в этом краю оставалась крепость Оса.

Пугачев и Белобородов уже готовились к приступу, когда прибыл к ним на подмогу Салават с пятью пушками и пятью тысячами повстанцев.

- Быть тебе, бригадир, генералом, - сказал Пугачев, здороваясь с Салаватом. - Смотри, до Казани дойдешь - и станешь.

К вечеру Пугачев приказал начать штурм Осы.

Крепость состояла из деревянного замка с башнями, окруженного стенами с навесами и бойницами. Несколько перебежчиков сообщили, что в гарнизоне крепости тысяча человек с лишним да двадцать пушек.

Пугачев повел наступление разом со всех сторон. Осажденные горожане первый натиск встретили картечью - это было в обычае. Рассеянные повстанцы ринулись дальше, оставив позади убитых и раненых. Из бойниц в стенах застрекотали выстрелы, безумолчные, назойливые и верные; несмотря на них, толпы пугачевцев докатились, как шквал, до стен. Сверху по навесам на них черным ливнем хлынула горячая смола. Она попадала на лица, на руки, на головы, текла по бородам, промасливая одежду, Струилась по спинам, заливалась за кольчуги, жгла, палила, а когда обваренные падали, из бойниц верными, неспешными выстрелами их добивали на земле; когда они бежали, их догоняли редкие стремительные взвизги картечи.

Салават разъезжал под самой стеной. Пули гудели вокруг него, но, ударяясь в кольчугу, в ней застревали. На голове его под шапкой вместо тюбетейки был железный шлем, и пробившие шапку пули, ударяя в шлем его, обессиленные железом, тоже не приносили вреда.

Салават сам руководил битвой, собирал расстроенные отряды и вновь их направлял на стены крепости. Он сам доводил их до самых стен и вновь под ливнем смолы и под грохотом рушащихся сверху бревен спешил туда, где обессилевали воины. Крик его, пронзительный и воинственный, покрывал самый гул выстрелов и бодрил нападавших.

- Вперед! - кричал он, скача вместе с убегавшими. - Стой, стой! Куда? Становись!

Построив отряд, он торопился к другой расстроенной и отбитой кучке людей.

Выстрелы осажденных выхватывали в это время из первой толпы несколько человек, толпа шарахалась назад. Тогда Салават вновь скакал к ней, соединял две-три растерянные сотни и возобновлял приступ. Айтуган был тут же, и вдруг дрогнул его алай и побежал. Салават пытался преградить путь этим десяткам бегущих людей. Айтуган схватил за узду его жеребца и повлек за собой. Салават нагайкой хлестнул по лицу Айтугана. Айтуган выпустил поводья. Салават еще раз ударил его вдоль спины.

- Собирай свой алай! - громко приказал Салават, выхватывая из-за пояса пистолет.

Айтуган тоже схватился за пистолет, но сукмар Кинзи обрушился ему на спину, и Айтуган упал.

Салават бросился вдогонку отряду Айтугана, но в то же время почувствовал боль в ноге.

"Ранен", - мелькнула мысль, однако он перегнал бегущих и стал удерживать их.

Было поздно. Измученные воины отступали со всех сторон. Салават махнул рукой и медленно под выстрелами поехал прочь.

Военачальники съехались вместе. Пугачев созвал их на совещание. Здесь были казаки и татары, башкиры и тептяри.

- Ранен ты, бригадир? - с сочувствием спросил Пугачев. - Это худо. Славно ты действовал, а ведь надо сызнова штурмовать.

- Ничего, гуляем еще, - бодрясь, ответил Салават. Он был уверен, что рана в ноге была получена им не от картечи врага, а от пули Аллагувата или одного из его друзей, но доказать это было никак нельзя, и он не сказал об этом Пугачеву.

- Государь, позволь словещко сказать, - обратился к Пугачеву Аллагуват.

- Говори, - разрешил тот.

Пугачев сидел верхом. Впервые после долгого перерыва он сел в седло.

Он откинулся назад, как бы развалясь в кресле, давая разрешение говорить.

- Салават-бригадир пулковника Айтугана конщал... Чего за то ему будет?

- За что кончал? Как кончал? - с угрозой спросил Пугачев.

- За то, что сам убег и других увел, а когда я его держать хотел, он мою лошадь таскал под уздцы от крепости, - пояснил Салават, умолчав о том, что не он, а Кинзя свалил из седла Айтугана.

- Потом разберем, - заявил Пугачев, - сейчас надо про дело думать, а не пустяками займаться. Он что, помер, ваш Айтуганка-то?

- Мала-мала жива, - сказал Аллагуват.

- Ну, пускай мала-мала живет да поджидает. Коли не помрет - там посмотрим: может, Салавата накажем, а может, и Айтугана-полковника вздернем на релю.

Пугачев приказал готовиться к новому штурму.

Выстрелы в крепости прекратились. Осажденные, видимо, спохватились, что надо беречь порох.

Пугачевцы решили, по совету Белобородова, применить тот способ, которым одолел Салават Бирскую крепость, - поджечь стены сеном. За сеном отправились в соседние деревни. С десяток первых возов прибыли в лагерь, когда в крепости зазвонили церковные колокола.

- Богу молятся, - заметил один из казаков.

- Супротив нашего не вымолят, - ответил другой. - Они только нашему, а у нас - и нашему, и татарскому, и черемисскому - всяким.

- Ужотко по-другому взмолятся, - поддержали из толпы заводских рабочих.

- Будет им печка, пузырями закипят, - подхватили заводчане, - только шлак поплывет.

Ворота крепости растворились.

- Вылазка! - крикнули пугачевцы.

Все всколыхнулись. Но это была не вылазка: жители, солдаты и офицеры вышли без оружия и выкинули белый флаг. Крепость пала.

Группа офицеров выехала вперед просить "государя" о милосердии. Пугачев, сидя на лошади, принял ключи от крепости и с сильным отрядом казаков въехал в ворота.

На площади принимали присягу солдаты и обыватели. Пугачев решил всех помиловать, но в то время, как народ приводили к присяге, из-под Бирска прискакал отряд Салаватовых башкир, выставленных для несения полевой охраны и разведки о войсках, - ими была перехвачена оренбургская почта. В числе других тут было известно о том, что неделю назад повешен в Оренбурге беглый колодник Афанасий Иванов Соколов, по прозванию Хлопуша.

- Государь-царь, Хлопушу в Оренбурхе казнили, - горестно сказал Салават.

В эту минуту Пугачев разговаривал с осинским воеводой. Он вдруг нахмурился.

- Казнить и его, когда так, - указал Пугачев на воеводу. И не прошло минуты, как воевода повис на площадной "глаголице".

Из Осы Пугачев выслал своих атаманов в Закамье.

Широкий простор России лежал на его пути, и что ни день приезжали оттуда люди с вестями о том, что крестьянская Русь в нетерпении ждет своего государя.

Весть о том, что Михельсон от Уфы идет к Бирску, привезли башкирские дозоры. Салават отрядил часть своих воинов на Бирск для заслона дорог. Пугачев поспешил перейти Каму и выйти по направлению к Казани.

Салават оставался в Башкирии.

- Держи переправы. Не допускать Михельсона ударить в тыл государю, сказал на прощание Салавату Белобородов.