Степан Злобин - Салават Юлаев

Салават припомнил, что нынче день сабантуя.

- Первая награда моя. Я победил! - сказал он.

Он, наклонясь, осмотрел рану зверя и вытащил из нее свой глубоко засаженный окровавленный нож. В этот миг Салавату казалось, что он всю жизнь будет бесстрашно колоть медведей. Ему казалось, что он хоть сегодня с охотой пойдет в поединок на зверя. Да вовсе не так уж и страшно... "Медведь? Что такое медведь? Он мертвый, а я живой!" - размышлял Салават.

Жеребец недоверчиво фыркал, взволнованно косил глазами, прядал ушами и тревожно дергал повод, которым был крепко привязан к дереву.

Салават погладил его по вздрагивающей коже спины, отвязал от дерева и, не выпуская из рук повода, повел к реке. Пока жеребец пил, Салават сбросил одежду и вошел в холодную воду. Возле него на воде показались темные кровавые струйки; он оглянулся через плечо, как в зеркало, в воду - левая лопатка была разодрана. Больше не было ни одной царапины. Салават засмеялся, и эхо откликнулось в скалах.

Откуда-то из-за реки послышалось конское ржание. Жеребец ответил готовным и бодрым покриком. Ржание за рекой повторилось. Салават обрадовался: если близко лошади, значит, близко и люди.

Салават переехал речку и увидал табун. Невдалеке от табуна проезжал всадник. Салават окликнул его. Он оказался музыкантом, ехавшим на сабантуй к шайтан-кудейцам.

- Где мы сейчас? - спросил его мальчик. - Я заблудился.

- Здесь кончают кочевать кудеи и тамьяны. Там, - человек показал обратно за реку, - Кудейский юрт, а тут - Тамьянский. Тебе куда надо?

- Я сын старшины Юлая. Мне надо домой. - Он помолчал и с внезапной хвастливостью прибавил: - Я убил медведя.

Курайче взглянул на него недоверчиво.

- А где же шкура? - спросил он.

- Это мой первый медведь, я еще не умею снимать шкуру, - признался Салават. - Тут близко. Ты мне поможешь?

Они вместе переехали речку.

- Вот так зверь! - восхищенно воскликнул курайче. - Не медведь, а медвежий батыр. Я еще никогда не видал такого. Должно быть, батыр на батыра напал! - говорил курайче, помогая снимать шкуру. - Ну и зверь! Ты чудом остался жив. Сколько же лет тебе?

Салават повернулся к реке, окруженной горами, и крикнул во весь звонкий голос вопрос курайче:

- Сколько лет Салавату?

"Сколько лет Салавату?" - вопросом откликнулось эхо в прибрежных скалах, и тем же отзвуком прогремел отдаленный лес, и еще откликнулось тем же вдали, в холмах.

- Батыр Салават!

Горное эхо прогрохотало отзвуком тех же слов.

- Четырнадцать лет Салавату, - сказал мальчик, и так же гулко откликнулось эхо...

По горной тропке скакал Салават со своим спутником, и с уст его сама сорвалась песня, полная гордости и молодого задора:

С соболем шапка зеленого цвета

Вот Салавата-батыра примета.

Спросите: "Скольких же лет Салават?"

Батыру пятнадцати лет еще нету...

Конь, чуя запах медведя, храпел и вздрагивал, мчась по горной тропе; Салавату его нелегко было сдерживать. Конь курайче тоже дрожал и прядал в сторону от конька Салавата. Всадники издали перекликались друг с другом.

На пути их лежал железный завод с деревеньками рабочих. Курайче предложил объехать их стороной, но Салавату хотелось, чтобы все видели его добычу, и он пустился мимо завода, через деревню.

В русской деревне Салават нарочно сдержал своего жеребца и поехал тише. Народ останавливался, глядел на шкуру, люди дружелюбно кричали что-то вслед Салавату, окровавленная одежда которого говорила о том, что именно он победил зверя.

На окраине деревеньки, возле кузницы, Салават остановил жеребца. Из кузни слышалась песня.

- Ванька! - крикнул Салават.

Черный и прокопченный, вышел мелкорослый кузнец с кувалдой в руке.

Ванька был единственным в округе кузнецом, который, несмотря на запретные указы, делал башкирам ножи, топоры и железные наконечники к стрелам. К нему заезжали башкиры под предлогом ковать лошадей, а уезжали с оружием. По закону за это он мог попасть под плеть и в тюрьму, но он был отчаянной головою и ничего не страшился. Говорили, что раз к нему пришли трое людей в кандалах, убежавшие с шахты, и он всем троим спилил цепи. Он ковал для башкир из заводского железа превеликой силы капканы на лисиц, на волков и медведей, и только то спасало его от тюрьмы, что за эти капканы брали с башкир приношения заводской управитель и двое приказчиков.

Медвежий нож был недавно подарен Салавату отцом. Салават вместе с Юлаем ездил за этим ножом в кузницу к Ваньке и теперь был доволен, что может отблагодарить кузнеца.

- Эй! Салаватка! Арума! - по-башкирски приветствовал кузнец, и белые зубы его весело засверкали.

- Недалеко от большого камня на речке, вон там за горой, остался медведь. Поезжай возьми, - сказал Салават.

- В капкан угодил зверюга? - радостно удивился кузнец.

- Нет, без капкана, - небрежно отозвался Салават, - знать, нож хороший! Рахмат! - добавил он и пустил коня.

В полдень подъехали они к кошу Юлая. Возле коша бродили чужие лошади. Мать Салавата в две молодые жены Юлая хлопотали у очага. В стороне толпились подростки и юноши. Повсюду по степи ехали ярко к празднично одетые всадники. С разных сторон от кочевок слышались звуки курая и кобыза.

"Значит, мулла снял запрет", - подумал Салават.

Чем ближе подъезжали они к кочевью Юлая, тем большая гордость охватывала Салавата.

Все, все увидят его победу - отец, братья, гости, приехавшие на праздник, писарь и сам Рысабай...

Пусть посмеется теперь Сулейман, пусть Рысабай посмеет назвать его сопливым малайкой... А как станут завидовать взрослые парни!.. Самый лучший охотник Мухтар Лукман и тот позавидовать мог такому удару - в самое сердце зверя!..

Но, подъезжая к кошу отца, Салават оробел: а вдруг отец не простит обиды, не впустит в дом и прогонит его с кочевки?..

- Я не пойду в кош. Вышли сюда отца, - попросил Салават спутника.

Курайче, войдя в кош, отдал салам и сказал:

- Юлай-ага, тебя спрашивает какой-то молодой батыр. Он убил в поединке ножом медведя, а тебе привез шкуру на праздник...

Юлай вышел из коша и увидал Салавата. Он нахмурился. Но Салават не дал ему сказать слова.

- Атам, я привез подарок тебе... - Он указал на шкуру. - Я виноват, атам... - глухо сказал Салават, опустив голову.

Юлай сурово глянул на сына.

- Надо бы тебя не пускать в дом отца, - ответил он, - да ладно уж... Праздник сегодня.

Юлай хотел уйти.

- Отец, возьми мой подарок, - повторил Салават, - это тебе.

- Неси в кош, - приказал Юлай и возвратился к гостям.

В душе он был рад. Он был горд сыном. Кто еще в четырнадцать лет простым казачьим кинжалом убил медведя?! Юлай потому и поторопился уйти, чтобы Салават, увидав радость на его лице, не перестал думать о своей вчерашней провинности.

Салават был любимым из трех сыновей от первой жены Юлая. Младший из трех, в раннем детстве он был странным мальчишкой. Он мог часами сидеть, глядя на воробьев и трясогузок, любуясь полетом ласточек или следя за течением речки. Он был нежен, как девочка.