Степан Злобин - Салават Юлаев

Салават посмотрел на безносого с гордым презрением и отвернулся.

- Я, брат, привязчивый, я не отстану! - сказал Хлопуша.

В глазах Салавата мелькнул лукавый и злой огонек.

- Помню одну... - неожиданно согласился он и повел рассказ: - Жил барсук в норе под корнями, тихо жил, сладкие корешки сосал... Приходит свинья к нему, плачет: "Пусти в нору. Я в степи живу, у меня корешков нет, нору рыть не умею". Пустил барсук. Пожила день, другой, в пятницу пошла в гости к свахе. Назад идет - сваху ведет... - рассказывал Салават, заранее зло потешаясь тем, что придумал он рассказать русскому. - "Здравствуй, барсук! - сказал Салават, нарочно произнеся "здравствуй" - по-русски. - Уж я так твое житье да и тебя самого расхвалила - и сваха к тебе жить пришла".

- Вот беда! - перебил безносый. - Не хочешь, а принимай, коли в гости пришла!

Салават неодобрительно поглядел на беспокойного слушателя и продолжал:

- На другую неделю в пятницу обе в гости пошли на старое логовище да к вечеру привели к барсуку еще тетку свиньи. "Здравствуй, барсук! И тетка моя тебя полюбила!" Чуть не заплакал барсук, да пришлось и тетку принять. В пятницу снова пошли они все гулять на базар, а к вечеру и приводят...

- Знаю - дядю с племянницей, зятя да тещу, свекровь да шурина, пятерых сыновей, семерых дочерей!..

- Ты как знаешь? - наивно удивился Салават, который только что сочинил свою сказку.

Безносый засмеялся.

- Я хитрый, все знаю! - сказал он. - Дальше что же?

- Как полезли все к барсуку в нору - от свиной вони выскочил он из родной норы да бежать!..

- А дальше? - спросил безносый.

- Все сказал. Про тебя сказал! - оборвал Салават и вызывающе посмотрел на безносого.

- Кто же тут я? Барсук? - лукаво спросил безносый, словно не понимал намеков.

- Нет, свинья, - дерзко глядя в глаза Хлопуши, возразил Салават и пояснил: - Барсук - башкиры, урусы - свинья...

Безносый усмехнулся в широкую бороду и без обиды сказал:

- А сказка-то ведь не вся! У барсука был двоюродный брат Бюре-батыр, по-нашему - Волк Бирюкович. Рассказал ему барсук про свою беду. Стал Бюре-батыр среди оврага и затрубил: "У-у-у! У-у-у! У-у!" - Безносый сложил ладони трубой и громко завыл волком.

Салават схватил его за руку.

- Шибко воешь, шайтан. Тихо вой! - прошептал он.

- Услыхал весь Бюре-народ, собрался, зубы и глаза засверкали, и повел их Бюре-батыр воевать со свиным народом...

Безносый умолк.

- А дальше? - спросил Салават.

- Конец впереди. Будем живы - увидим.

- А кто в твоей сказке Бюре-батыр? - продолжал Салават, позабыв, что решил не вымолвить ни единого слова.

- Ищи - и найдешь, - усмехнулся безносый. - Да тебе как найти! Плохой ты охотник - зверя не знаешь.

- Я?! - воскликнул запальчиво юноша.

- Ты. Лесного зверя за борова принял.

- Я медведя ножом зарезал, один! - вспыхнув, сказал Салават.

- Небось старый мерин был, не медведь! - спокойно возразил безносый.

- Самый большой медведь! - увлеченно доказывал Салават.

- Где же ты встретил его?

- В лесу над берегом Юрузени. Вся кочевка знает!

Хлопуша захохотал.

- Ах ты, ирод, ирод! - забормотал он по-русски. - Ах ты, дубина, дубина!..

- Чего ты? - удивился Салават.

- Вот я тебе что скажу, - серьезно ответил Хлопуша. - Хороший ты парень, когда с эких лет хорониться должен, а будешь таким дураком недолгое время убережешься. Ведь ты мне сказал, что татарин! Вот дурак! Да казанские татары про Юрузень не слыхивали!.. Пропадешь ты, парень, так по уметам шатаясь, время нынче неспокойное, на Яике бунт в казаках{127}. Много всякого смутного народу по уметам ходит, а за смутным народом и сотники, и урядники, и ярыги... Иди-ка ты лучше, малый, ко мне в лес жить, житье у нас привольное!

- Ты в лесу живешь? - смущенно спросил Салават.

- В лесу, брат, в лесу... Где больше жить такому, как я? Видишь, как меня изукрасили?!

- А чего в лесу ешь?

- Всяко бывает. Когда пусто, когда и густо, когда и нет ничего! Живем мы в лесу - и волю знаем, выйдем из лесу - пропадем. Нет в дубраве у нас ни старшин, ни сотников, ни господских приказчиков...

- За зверем там промышляешь?

- На красного зверя охотничаем: с одного, бывает, шкур десять снимешь!

- Не бывает таких зверей! - отрезал Салават. - Теперь ты попался ведь, значит!

Хлопуша снова захохотал.

- С нашего зверя, парень, иной раз и сотню шкур снимешь, а то за свою дрожишь, за последнюю; только тем и спасаемся, что все охотники о двух головах.

- Опять врешь!.. Где же у тебя другая голова?

- В кабаке у целовальника заложена, - усмехнулся Хлопуша. - Расскажу теперь я тебе сказку про храбрых охотников, тогда сам поймешь. Едет, скажем, вашего Твердышова-купца приказчик, везет купцу денежки, с русских мужиков и с башкирцев, с татар, с черемисы взятые. Выйдут лесные люди, наставят ружья да денежки заберут! И пошли гулять...

- Ты что - разбойник, каряк? - спросил Салават.

- А хотя и разбойник! - не смутился безносый. - Бедному человеку обиды мы не чиним, а с богатого десять шкур спустить - того бог не сочтет за грех!.. Да-а... Бывает, на нас и солдат высылают. Тогда уж спасай бог головушки! И летим, и летим тогда журавлями в далекие страны на новы места. Полетим, полетим да пристанем... Вольных мест еще много на свете осталось... Хватит места и журавлюшкам, и соколам, и орлам... Хочешь, малый, летим со мной в вольный свет?!

- В разбойники? - спросил опять Салават.

- Ну, хотя и в разбойники! Что ты - страшишься?

- А коли поймают? - опасливо спросил Салават.

- А коли сейчас тебя словят, тогда что?! - поддразнил Хлопуша. - Ну, пойдешь с нами?

Салават не успел ответить, потому что внезапно Салтан распахнул дверь:

- Солдаты бумаги смотрят!

Салтан сказал это по-русски, и Салават не сразу понял, в чем дело, но Хлопуша схватил его за руку.

- Бежим!.. Айда, айда, торопись! - прохрипел он, сильной рукой увлекая Салавата мимо Салтана в конюшню, через двор.

Там, живо вскочив на коней, пустились они наутек в виду солдат, кричавших им вслед: "Стой! Стой! Стой, что за люди?!"

Совместное бегство от общей невзгоды связало Салавата с безносым товарищем, беглым каторжником, по прозванию Хлопуша.

Все то, что рассказал Хлопуша о лесных людях, представлялось теперь живым в глазах Салавата. Он знал, что значит охота на красного зверя, как с убитой дичины снять десять шкур и почему лихому охотнику нужно не менее двух голов на плечах.

Вначале, когда судьба столкнула его с Хлопушей, Салават не думал, что сможет остаться с русскими лиходеями и разбойничать по лесам. Отдышавшись от первого бегства, в котором он потерял свою лошадь, сломавшую ногу, и спасся лишь за седлом Хлопуши, Салават попросился сойти на перекрестке дорог.

- Ты что? - удивленно спросил по-татарски Хлопуша.

- Мне не туда.

- А куда же?

- Во-он туда! - указал Салават на полдень, слегка к закату.