Степан Злобин - Салават Юлаев

Хозяин умета качнул головой.

- Нет, ты постой, - упрямо сказал он. - Ведь на экое дело деньги-то нужны большие, еремина курица... Войсковое согласие будет, а де-еньги...

Но Емельян вдохновился. Его уже было не удержать. Море было ему по колено.

- Да что за большие?! - ответил он, убежденный и сам в этот миг, что деньги откуда-нибудь да возьмутся. - Ну, скажем, так: для начала сыскать тысяч двести деньгами? Найдем! На Тереке хлебных товаров да всяких других еще на семьдесят тысяч лежит, а как избы поставим да пашню вздымем, так сразу... - Емельян перешел на едва слышный шепот: - Турецкий паша обещает взаймы милиён... Конечно, за рост он, нехристь, сдерет...

Хозяин глядел обалдело на гостя, который ворочал такими деньгами. Наконец он не выдержал и при последних словах Емельяна вскочил со скамьи и начал креститься.

- Еремина курица!.. Боже помилуй!.. Да господи!.. Да отколь же такие-то деньги? Да кто же ты таков?.. Ведь такие-то деньги... - растерянно бормотал хозяин. Он схватил Емельяна за руку и, весь трепеща, зашептал: - Ты скажи, ты скажи, ваша милость, не в шутку мне молвил? Да господи боже! Да как тому быть?!

Емельян посмотрел ему прямо в глаза и таинственно усмехнулся.

- А так вот и быть! - значительно сказал он. - Да ты не страшись, казак, - начал он, но в этот миг застучали в двери.

- Окаянная девка, пришла не ко времю! - выбранился хозяин и выскочил в сени.

Пугачев остался один.

- Оробела Еремина Курица от милиёна, - презрительно усмехнулся он. "Да кто же ты таков?!" - передразнил он растерянного казака. - А вдруг да я сам государь!.. - Емельян прислушался, словно ждал царского голоса из глубины своего существа. И, не дождавшись, печально махнул рукою. - Куды-ы! Нелегко на себя такое-то имя принять. Здоровенный ведь нужен хребет, чтобы такое взвалить да нести.

Будто примериваясь к этой тяжести, Емельян встал со скамьи.

- И плечи надо во какие! Осанку! Царский взгляд!..

Хозяин вошел в этот миг назад в избу и замер у порога.

Прежнего купца как не бывало в избе. Вместо него у стола стоял человек величавого вида. Повелительность, воля и сила словно бы излучались изо всего его существа: гордо откинутая голова, орлиные сверкающие глаза, могучие плечи и властная стать.

- Сударь, да кто же ты подлинно?.. - робко пробормотал хозяин. - Коль не во гнев тебе... помыслить - и то ведь страшно...

И Пугачев почувствовал, что "чудо" свершилось: сказочный призрак царя-правдолюбца, созданный в сердце народа, явился его глазам и в одно мгновение облекся во плоть его самого.

- Что? Признаешь? - грозно спросил он хозяина. - А?! Признаешь?! Ну! Спро-ша-ю!..

И тот растерялся.

- Да как тому... господи... как тому быть?! Ведь писали... писали ведь, - едва слышным шепотом залепетал уметчик, - что государь... что, царство вам небесное, изволили...

Хозяин, весь дрожа, в волнении крестился мелким, частым крестом.

- Что ты врешь, дурак! Да как ты смеешь?.. Пьян ты, что ли?! - грянул грозный голос над растерявшимся от страха казаком.

Тот рухнул на колени.

- Простите, государь-надежа! Ваше величество, смилуйся, прости дурака! - молил он со слезами, захлебываясь от восторга. - Ведь глазам-то легко ли поверить!.. За что же мне радость такая, что вот у меня же в дому... Ах ты, господи!..

Но тяжелая рука Емельяна легла на его плечо.

- Ты, казак, не шуми, - остановил Пугачев излияния хозяина, - не спеши, поразмысли, со стариками совет поведи казацким урядом. Может, яицкие ваши устрашатся петербурхских "напастей", не посмеют принять своего государя. Я тогда дальше пойду простым человеком - солдатом, купцом али попом. Сколь образов я уж сменил за эти года! - душевно и с грустью говорил Емельян, сам уже веря всему, что сходило с его языка. - Наша царская вотчина - вся мать-Россия. Доберусь и до верных подданных наших: кто помнит добро да святую присягу, тот нас примет...

- Да что вы! Что вы! Ваше величество! Мы сколько лет уж вас ждали... Да как же нам не принять! - проникновенно, со слезами умиления на глазах уверял хозяин. - Что ты! Смилуйся! Куда тебе дальше идти! Не скрой от нас лик свой! Нешто мы позабыли присягу?!

- Ты говори за себя, Денис Петрович. Тебя мы милостью нашей за верность пожалуем. А за других не спеши уверять. Прежде времени ты ваше царское имя не разглашай по народу. Великий грех падет тебе на душу, коли ты погубишь меня...

Казак отшатнулся в испуге от этих слов и опять закрестился.

- Господи! Да как совершиться экой напасти! Как можно-то, государь-надежа! - перебил он речь Емельяна.

- Ведь ты, казак, разумей, - продолжал Пугачев. - Все народы в тяготах и болезнях ждут нашего явленья. И мы пообещались богу, за чудесное наше спасение от недругов, избавить народ от господской неволи и жесточи. А наша царская присяга - священная скрижаль! Ты можешь уразуметь премудрость нашу, простой казак?

- Уж постараюсь, государь. Хотя разум ваш - мужицкий, темный... смиренно начал хозяин.

В это время снова раздался стук у ворот.

Пугачев в испуге схватил хозяина за плечи.

- Кто там? Кому ты сказал про меня? Кому разгласил?! - прохрипел он в лицо казаку.

- Да что ты, государь! Помилуй! - лепетал тот, напутанный стуком не менее Емельяна. - Знать, кто-то по нужде, а может - гости. Ведь у меня заезжий двор... А то и дочка... Да что ты, батюшка! Да успокойся ты, ваше величество!

- Чш-ш-ш! - зашипел самозванец. - Сказано - но разглашай! Зови меня... ну, хотя Емельяном... Иваном Емельяновым, что ли... Сказывай, заехал симбирский купец... мол, он-то и слышал про государя и царские очи его удостоился видеть...

В ворота постучали еще нетерпеливей и громче.

- Где бы тут у тебя покуда укрыться? - спросил Пугачев.

- Да тут вот в горенке, - предложил хозяин, приотворив незаметную дверцу, сам весь дрожа.

Хозяин выскочил во двор, где кто-то ожесточенно дубасил в ворота.

- Иду, иду! Кто долбит этак-то? Ворота с вереюшек пособьешь! - успокоил уметчик стучавшего с улицы.

Скинув железную щеколду, он отворил калитку.

Перед ним, держа в поводу заседланного конька, стоял человек с обвязанным тряпицей лицом.

- Здорово, Хлопуша! Вишь, я соснул часок. Разомлел от жарищи, а девка сошла со двора. Али долго стучался? Входи.

- Здорово, Еремина Курица! - отозвался приезжий. - Рад не рад, а примай! Гостей много?

- Нет никого. То и скука сморила, уснул, - неумело притворяясь, сказал уметчик.

Бросив повод коня молодому спутнику, Хлопуша вошел за хозяином в избу.

Уметчик заметил шапку, забытую Пугачевым на лавке, и торопливо спрятал ее у себя за спиной, стараясь укрыть от глаз незваного гостя.

- Не деньги ли в шапке хоронишь? - лукаво спросил приезжий.

- Поди ты, еремина курица! Какие там деньги! Уж ска-ажешь! Так, старая шапка.

Хозяин забросил шапку за печь.

Хлопуша рассмеялся и кивнул на стол, где стояла забытая выпивка и закуска.