Лев Вершинин - Гопакиада

Если ранее Центральная Рада никого не представляла, то теперь она никого не представляла вдвойне. «Правительство» было чисто социалистическим, никого «классово чуждого» туда не пустили, мотивируя тем, что «все и так за нас», а право на подобные утверждения обосновывая торжественными шествиями по городу «гайдамаков», готовых бить кого угодно, лишь бы на фронт не посылали. В крайних случаях привозили из сел мужичков. Подобные шоу помогали заодно и слегка давить на Временное Правительство, напоминая идиоту Керенскому, что ежели он не будет идти навстречу братьям во социализме, власть могут (ой!) перехватить реакционеры, контрреволюционеры и враги демократии. Керенский верил и уступал, а затем и капитулировал, заявив о согласии на «автономию Украины», на что — до созыва Учредительного Собрания — не имел никакого права. Так что «Второй Универсал» был обращен уже не к «Народу Украинскому», а к «Гражданам Земли Украинской». Правда, авторы вновь напомнили, что «Мы, Центральная Рада, которая всегда стояла за то, чтобы не отделять Украину от России, чтобы (…) совместно идти к развитию и благоденствию всей России, (…) с удовлетворением принимаем призыв Правительства к единству».

В такой обстановке всем «реакционерам» и даже «умеренным» не оставалось ничего иного, как молча признать поражение и стать декорацией при Раде. Хотя распускать Исполком Рада отнюдь не стремилась, сознавая, что кому-то и работать надо, а также опасаясь вмешательства войск киевского гарнизона, способных в случае чего обнулить «украинскую армию» в течение двух-трех часов.

Но, бурно ликуя, «национально сознательный актив» упустил из виду крайне неприятную деталь. На фоне его болтовни все выигрышнее в глазах масс выглядели большевики, не только четче обозначившие цели («Долой войну!», «Грабь награбленное!»), но и куда более практичные. А главное, не делящие население на «коренных» и прочих. В какой-то момент обаяние большевиков настолько усилилось, что к ним начали уходить и наиболее активные деятели из партий, входивших в ЦР, а после «Корниловского мятежа», в Киеве, как и в Питере, появились отлично вооруженные той же ЦР «боевые дружины» РСДРП(б). «И, перед глазами Генерального Секретариата, — пишет Дорошенко, — в самой столице появилась третья вооруженная сила — кроме украинских и российских войск», а противопоставить ей было нечего, поскольку «В армии всякая дисциплина пала окончательно. Она превратилась в миллионную массу вооруженных и озлобленных людей, которые не чувствовали над собой никакой власти». Попытка ЦР создать хоть что-то свое в стиле большевиков прогнозируемо провалилась: «Вольное Казачество», образованное по ее инициативе, в считаные дни превратилось в толпу ряженых, щеголявших «национально сознательными» жупанами, шапками со шлыком и кривыми саблями, обращаться с которыми категорически не умели.

Петроградский Октябрь сломал конфигурацию. Штаб Киевского военного округа, к чести своей, занявший куда более жесткую позицию по отношению к перевороту, дал местным большевикам бой и, при полном нейтралитете ЦР, проиграл, после чего не желавшие сдаться ушли на Дон. Не стало и Исполкома, что жителей столицы, в отличие от политиков думавших о начале отопительного сезона, очень огорчило. Зато Рада, в ходе событий выжидавшая, кто кого, тотчас выпустила «Третий Универсал», объявив себя единственной властью в «Украинской Народной Республике», однако тут же благоразумно подчеркнула, что будет действовать «не отделяясь от Российской Республики и сберегая ее единство». Сверх того, премьер Винниченко еще и пояснил, что «Все слухи и разговоры об отделении от России — или контрреволюционная провокация, или обычная обывательская неосведомленность (…) Украина имеет быть в составе Российской Федеративной Республики как равноправное государственное тело».

Это было разумно, поскольку влияние большевиков росло. Землю крестьяне делили очень охотно, а вот «борьбой за национальное освобождение» не интересовались. Власти в губерниях фактически не было, народ громил усадьбы, растаскивал оборудование с сахарных и винокуренных заводов, большевики активно формировали отряды Красной Гвардии, открыто заявляя, что не считают Центральную Раду легитимной, поскольку она никем не избрана. В этом они, как ни крути, были правы.

Начался цирк. Рада кого-то разоружала, кого-то арестовывала, кого-то высылала, потом извинялась, оправдывалась, угрожала и снова извинялась, большевики гнули свою линию и, в конце концов, заявив, что «попытки разоружить Красную Гвардию недопустимы», приняли решение «в конфликте Центральной Рады с Советом Народных Комиссаров взять сторону Совета Народных Комиссаров». То есть хотя и самозваного, но все еще действующего и законного Временного Правительства (СНК) во главе с Ульяновым-Лениным. Каковое 17 декабря прислало в Киев ультиматум, требуя «включиться в борьбу с контрреволюцией»; в противном случае указывалось, «Совет Народных Комиссаров будет считать Центральную Раду в состоянии открытой войны против советской власти в России и на Украине».

Ответ ЦР был уклончив и вместе с тем предельно нахален. Винниченко призвал «украинские войска, действующие на фронтах» не выполнять приказов Ставки, а Петлюра вдобавок еще и послал приказ украинскому комиссару северного фронта «использовать все возможности, которые даются вашим географическим положением по отношению к Петрограду, откуда надвигается на Украину великая опасность». То есть фактически велел атаковать Петроград. Что, конечно, много говорит о полете фантазии бывшего театрального критика, но никак не о наличии извилин, поскольку реальных адресатов у директивы не было, а casus belli, напротив, появился.

Петрограду, однако, в войне не было нужды: в тот же день, 17 декабря, в Киеве открывался Съезд советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов Украины, где большевики вместе с союзниками, имея большинство, вполне могли решить вопрос о власти в рабочем порядке. Рада, спохватившись, что в смысле легитимности уступает любому правительству, которое назначит Съезд, решила действовать, пригнав на съезд больше тысячи никем не уполномоченных «делегатов», непонятно с какой радости потребовавших право участия с решающим голосом. Дошло до драки. На следующий день, когда от самозванцев потребовали очистить президиум, драка повторилась, и «законные» уехали в Харьков, где как раз в это время происходил Съезд Советов Донецко-Криворожской области, вообще власть ЦР не признававших, и, объединившись с «законными», заседавшими там, объявили себя Всеукраинским Съездом Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. А затем сформировали и Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет, взявший на себя всю полноту власти.