Хрестоматия по истории СССР. Том1.

Познанья чару, кравчий, дай скорей:
Глотка вина не стоит власть царей.

Что мощь владык? Обман, насилье, гнет!
Я пью вино страданья за народ.

Войска стихов построив на смотру,
Поэт в поход повел их поутру.

Парвиз, поднявший гнева острый меч,
Решив страну армян войне обречь,

Собрал такую силу, что и сам
Не ведал счета всем своим бойцам.

За войском поднимавшаяся пыль
Мрачила светоч дня за милем миль [100]

Скажи — совсем затмила светоч дня,
Мозг небосвода самого темня.

Не помнил мир, чтоб чей-нибудь поход
Настолько был несправедлив, как тот.

Немного дней водил Парвиз войска, —
Увы, была страна Армен близка…

Тревоги весть летит к Михин-Бану,
Что вторгся неприятель в их страну,

Что, как поток, залил он царство… нет, —
Какой поток! То — море страшных бед!

Какое море! Ужасов потоп!
Нет ни дорог свободных и ни троп…

Бану не растерялась: в ней давно
Созрела мысль, что горе суждено.

И был начальник крепости умен —
К осаде крепость приготовил он.

А крепость, простоявшая века,
Была и неприступна, и крепка,

Но так ее сумел он укрепить,
Что крепче и кремлю небес не быть.

А за ее стеной, что вознеслась
Зубчатым гребнем в голубой атлас,

За каждым из зубцов — гроза врагам —
Сидел не просто воин, — сам Бахрам! 2

Рвы доходили до глубин земных,
И так вода была прозрачна в них,

Что по ночам дозорным со стены
Бывали звезды нижние 3видны.

Вся крепость так укреплена была,
И так припасами полна была,

Что даже и небесный звездомол
Лет в сто зерна б того не промолол.

Как звезд при Овне — было там овец,
Коров — как звезд, когда стоит Телец.

Описывать запасы всех одежд
Нет смысла нам, а счесть их — нет надежд…

Теперь Бану заботилась о том.
Чтоб власть в народе укреплять своем.

А пери думу думала одну.
Она с военачальником Бану

Фархаду в горы весть передала:
Мол, таковы у нас в стране дела, —

Его судьба, увы, ее страшит, —
Пусть он укрыться в крепости спешит.

Не думал он в укрытие засесть,
Но, чтоб обиды пери не нанесть.

Он все же нужным счел туда пойти.
Но с тем, чтоб не остаться взаперти…

Над крепостью была одна скала —
Быть башней крепости небес могла.

На ней Фархад решил осады ждать,
Чтоб камни в осаждающих метать.

Увидел с высоты своей Фархад,
Что мчится в десять всадников отряд,

И громко закричал оттуда вниз:
«Эй, ты, сардар 4! Хосров ли ты Парвиз,

Иль не Хосров, но уши ты открой
И вслушайся в мои слова, герой!

Своих людей ко мне ты с чем послал?
Когда б меня ты в гости приглашал.
То разве приглашенья путь таков,
Что требовал бы сорока полков?

А если ты на смерть меня обрек,
Мне это — не во вред, тебе — не впрок.

И грех пред богом и перед людьми
За десять неповинных жертв прими.

Ты волен мнить, что это — похвальба,
Однако шлема не снимай со лба:

Метну я камень в голову твою —
И лунку шлема твоего собью 5

Вот мой привет! И вот — второй! Проверь:
Сбиваю с шлема острие теперь».

Фархад метнул за камнем камень в шлем —
И лунку сшиб и острие затем.

Сказал: «Вот подвиги людей любви!
Ты видел сам и воины твои,

Как меток глаз мой, как сильна рука:
Так уведи скорей свои войска,

Иначе — сам же на себя пеняй:
Всех истреблю поодиночке, знай!

Хоть пощадил я череп твой, а все ж
И сам ты головы не унесешь.

И мой совет: благоразумен будь —
И с головой ступай в обратный путь.

И милосердью ведь пределы есть:
Не вынуждай меня, сардар, на месть,

Я не хочу, чтоб каждый камень мой
Стал неприятельскою головой.

Но мне, в себе несущему любовь,
Я верю — бог простит и эту кровь.

Тебя он шахом сделать захотел,
Мне — прахом быть назначил он в удел,

Однако дело, коим занят шах,
Стократ постыдный прах в моих глазах.

По полю гнёта день и ночь скача,
Конем насилья все и всех топча,