Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

По мнению подполковника Поморцева, не все в деятельности Восточного института было идеально, и это новое учебное заведение «не было свободно от некоторых дефектов», часть которых уже была вскрыта практикой, а часть все еще находилась в латентном состоянии. При этом Поморцев полагал, что недостатки института не должны создать ложное представление о его бесцельности. Он выражал надежду, что комиссия Главного штаба, изучавшая вопрос о пересмотре порядка изучения офицерами восточных языков, «не отвергнет в принципе необходимость существования института».

Значительным событием в жизни Восточного института стало посещение его 16 мая 1909 г. Великим князем Константином Константиновичем, генерал-инспектором военно-учебных заведений. Во время ознакомления с институтом Великого князя сопровождали командующий войсками Приамурского военного округа, начальник окружного штаба, комендант и начальник штаба крепости Владивосток. Высокий гость с большим интересом осмотрел институтскую библиотеку с маньчжурским архивом и внимательно выслушал пояснения, которые давали профессор А. В. Рудаков и заведующий библиотекой Е. Г. Спальвин. Перед самым отъездом из института Великому князю Константину Константиновичу были представлены офицеры-выпускники, закончившие институт в 1909 г. [841]

На протяжении всего периода подготовки офицеров-восточников в Восточном институте острым оставался вопрос дефицита учебных пособий и словарей по военному переводу и военной лексике. Конференция института уделяла слишком мало внимания этой проблеме, недооценивая ее значение для качества подготовки военных языковых специалистов. Между тем подготовить специализированные пособия по военному переводу для института не представляло особого труда, поскольку под одной институтской крышей были собраны высокообразованные лингвисты и профессиональные военные. Первое из специализированных военных лексикографических пособий появилось в Восточном институте лишь в 1909 г., когда вышло в свет пособие Е. Г. Спальвина для изучения японских военных терминов [842].

Работа Спальвина, важная и ценная в практическом отношении, сильно запоздала и появилась лишь под занавес истории подготовки военно-востоковедных кадров в Восточном институте. Спальвин в институте вел также часть практических занятий на японско-китайском отделении на тему организации японской армии. К этим занятиям офицеры-слушатели проявляли большой интерес.

В то же время было бы несправедливым перекладывать ответственность за упущения в разработке специализированных учебных пособий и словарей целиком на руководство Восточного института. В равной степени ответственность лежала и на Военном министерстве, в распоряжении которого имелись значительные материальные и интеллектуальные ресурсы, которые могли быть задействованы для содействия Восточному институту [843].

Известно, что после войны с Японией в Главный и Генеральный штабы поступали предложения по улучшению качества учебных программ по восточным языкам, изданию словарей и учебных пособий по восточным языкам. Однако большинство из таких предложений не были рассмотрены в военном ведомстве и оказались сданы в архив.

Среди поступавших в военное ведомство предложений следует выделить составленные профессором Д. М. Позднеевым в период командировки в Японию рекомендации к изучению японского языка – «Программу начального изучения японского языка» [844]и «Записку об издании учебных пособий, необходимых для изучения японского языка» [845]. В представленных Позднеевым материалах содержались интересные мысли и предложения по совершенствованию практического изучения японского языка, которые основывались на его личном знакомстве с постановкой изучения японского языка непосредственно в Японии, в том числе иностранцами. Содержание рекомендаций Д. М. Позднеева было известно ГУГШ, но какого-либо практического применения они не нашли.

В январе 1909 г. Генерального штаба генерал-майор М. И. Хлыновский обратился к начальнику Генерального штаба В. А. Сухомлинову с просьбой издать подготовленный полковником Корпуса флотских штурманов А. И. Осиповым перевод на русский язык пособия по изучению японского языка, составленного британским ориенталистом Б. Чемберленом [846]. Генерал-майор Хлыновский отмечал практическую ценность перевода учебника Чемберлена, «в котором так нуждаются и армия, и Россия». Полковник Осипов в ходе Цусимского сражения попал в японский плен. Находясь в Японии, он самостоятельно изучал японский язык. Оценив значение учебника Чемберлена, Осипов принялся за перевод его на русский язык. Он лично встречался с Чемберленом и получил его согласие на издание учебника в русском переводе. Из Японии Осипов привез набор необходимых японских шрифтов для издания учебника. Предложение Осипова было отвергнуто ГУГШ по причине «отсутствия средств, которые могли бы употреблены на упомянутое издание».

В 1908–1909 академическом году закончили Восточный институт 14 офицеров-слушателей, из которых с отличными успехами – 11 чел., с удовлетворительными – 3 чел. По соотношению отличных результатов (на экзаменах) и количеству золотых медалей и почетных отзывов (за сочинения) к количеству обучавшихся на этом курсе это был один из самых высокоподготовленных выпусков за всю историю офицерского отделения. Выпускники этого года заканчивали следующие языковые отделения: китайско-маньчжурское – 4 чел., японско-китайское – 5 чел., китайско-монгольское – 3 чел., китайско-тибетское – 1 чел. Один офицер окончил курс только с китайским языком без второго специального [847].

Среди выпускников этого года следует выделить капитана Христиана Яковлевича Зеллиса (1879–1954), одного из ведущих монголоведов в русской императорской армии. По выпуску из института принял участие в торговой экспедиции Генерального штаба полковника В. Л. Попова в Монголию (июль – ноябрь 1910 г.). В Первую мировую войну служил переводчиком при штабе Северного фронта, направлен в негласную агентуру ГУГШ в Корее, внештатный консульский агент в Гензане и Сончжине (1916). После 1917 г. проживал в эмиграции в Корее, работал на своей ферме близ Гензана, принял латвийское гражданство (1925), проживал в США (1926–1927), вернулся в Латвию (1927), поступил на службу в МИД Латвийской Республики (1928), последовательно занимая различные должности как в самом министерстве, так и за рубежом; работал в латвийском посольстве в Москве (1935–1937), в консульском отделе МИД (с мая 1937 г.), уволен со службы в связи с ликвидацией МИД Латвийской Республики (октябрь 1940 г.). Последние годы проживал в своем хозяйстве в волости Глуда, где и скончался [848].

В 1909 г. в летние командировки были направлены 66 офицеров-слушателей (вместо изначально планировавшихся 60 офицеров) – максимальное количество за всю историю офицерского отделения Восточного института [849]. Распределение офицеров-слушателей по странам выглядит следующим образом: Китай – 22 чел., Маньчжурия – 19 чел., Монголия – 7 чел., Япония – 14 чел., Корея – 4 чел. [850]