Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Подполковник Вениамин Дмитриевич Песоцкий (1884–?) после выпуска из института прикомандирован в качестве офицера-востоковеда к штабу Приамурского военного округа (1912); участник Первой мировой войны, закончил младший класс ИНВА, командирован в Киевскую авиационную школу (октябрь 1916 г.). В период учебы в академии закончил Восточную академию при Императорском обществе востоковедения. Участник гражданской войны, военный комиссар Сибирского правительства, командир морского учебного полка, в начале 1920 г. захвачен в плен большевиками и подлежал отправке в Москву в распоряжение Всероссийского главного штаба, дальнейшая судьба неизвестна. В 1911 г. принял участие в работах Амурской экспедиции, снаряженной по Высочайшему повелению для колонизационного обследования района Амурской железной дороги. Активный участник дискуссии по вопросам военно-востоковедной реформы. Автор нескольких военно-востоковедных работ.

Поручик Петр Андреевич Рушен (1881 – после 1946 г.) после выпуска из Восточного института самостоятельно изучал японский язык, командировался на языковую стажировку в Японию. В 1913 г. сдал экзамен на звание офицера-переводчика японского языка в окружной подготовительной школе восточных языков при штабе Приамурского военного округа, состоял офицером-востоковедом при штабе Приамурского военного округа. Автор военно-востоковедных работ. Участник Первой мировой войны, на фронт вышел в составе 21-го Сибирского стрелкового полка, принимал участие в Лодзинской операции (ноябрь 1914 г.), после разгрома полка попал в плен. Вернулся из немецкого плена в Латвию (ноябрь 1918 г.), занимался сельским хозяйством. Поступил на службу в МИД Латвийской Республики (1923), занимал различные должности в центральном аппарате и в зарубежных дипломатических представительствах, выведен за штат (1932), уволен со службы по сокращению штатов (1937). Занимался сельским хозяйством на ферме в дер. Одзиенас (1932–1934), начальник бюро цензуры Министерства внутренних дел Латвии (июль – сентябрь 1934 г.), работал по контракту в Ассоциации свободной прессы (с апреля 1934 г.), в Министерстве юстиции. После советской оккупации Латвии работал в типографии. В период немецкой оккупации работал начальником снабжения стройматериалами Саласпилсского концентрационного лагеря и председателем Саласпилсской ассоциации потребителей (октябрь 1941 г. – январь 1944 г.). В феврале 1945 г. арестован органами СМЕРШ на своей ферме в волости Стопини и заключен в Рижскую тюрьму. В апреле 1946 г. приговорен к 5 годам тюрьмы. Наказание отбывал во Владимирской области. Дальнейшая судьба неизвестна.

В 1911 г. в схеме организации летних командировок офицеров – слушателей Восточного института произошли значительные изменения. В связи с подготовкой штабом Приамурского военного округа военно-статистического описания Маньчжурии было принято решение осуществить доразведку отдельных направлений и территорий. С этой целью штаб округа признал целесообразным к работам в Маньчжурии наряду с офицерами Генерального штаба и строевыми офицерами привлечь офицеров – слушателей Восточного института. Таким образом, летние командировки 1911 г. изначально не предполагали поездок офицеров-слушателей по традиционным направлениям и исключали возможность языковой подготовки (за исключением изучающих китайский и маньчжурский языки). В начале апреля 1911 г. во Владивосток командировался старший адъютант штаба Приамурского военного округа Генерального штаба подполковник К. К. Петерс для личного инструктажа офицеров-слушателей [863].

Принятая к выполнению схема летних командировок 1911 г. выглядела следующим образом [864]. Маршруты рекогносцировок для офицеров-слушателей, изучавших китайский и маньчжурские языки: 1) штабс-капитаны Арапов и Невельской – Хумахэ [865](против с. Ушаково [866]) – Кумарские прииски по новой дороге в Мергень, далее в Айгунь и Благовещенск; 2) штабс-капитаны Ганныткевич и Новаковский – Цицикар, Мергень по долине р. Ган, в долину р. Номини к ст. Хайлар; 3) штабс-капитан Миза и поручик Муравьев – ст-ца Михайло-Семеновская [867]сухим путем в Саньсин [868], далее по новой дороге в Синдун (против пос. Союзный [869]); 4) штабс-капитан Глебов и поручик фон Марниц – Турий Рог [870], Саньсин и вверх по р. Муданьцзян сухим путем до ст. Эхо [871].

Для офицеров-слушателей, изучавших японский язык: 1) капитан Отоцкий – Новокиевское [872], китайские села Хуньчунь, Кегенфу, Ченчжэн, Хайенг, далее – Кегенфу, Новокиевское; 2) поручики Драуль и Мусатов – Посьет, Кегенфу, Ченжин, Кенгшен; 3) штабс-капитан Попов – Аньдун, Анджю; 4) капитан Моллер – Анджю, Циманьпо. Штабс-капитан Удовиченко, изучавший китайский и монгольский языки, направлялся на рекогносцировку направления: Кяхта, по Уртенской дороге на Ургу и монастырь Дзен.

Когда стало известно о маршрутах летних командировок, поручик фон Марниц подал рапорт в штаб Приамурского военного округа с просьбой разрешить ему альтернативный маршрут летней командировки: Владивосток – Япония (с посещением главных военных центров) – Корея – Квантун – Чифу – Тяньцзин – Пекин – Баодинфу [873]– Цицикар – Харбин – Сансин – Нингута – Владивосток. Необходимость такой разведочной поездки он объяснял подготовкой отчетной работы «Параллельный обзор современных вооруженных сил Японии и Китая», которую он предполагал представить на рассмотрение конференции Восточного института, а копию направить в штаб Приамурского военного округа [874]. Начальник штаба Владивостокской крепости генерал-майор барон А. П. Будберг, ознакомившись с рапортом, отказался дать ход документу. В отношении на имя заведующего офицерами-слушателями Будберг отмечал: «Отказ от задачи, данной штабом округа, является нарушением определенной системы разведки, установленной штабом округа. Подробные сведения о вооружении и дислокации, которые предполагает собрать объездом поручик фон Марниц в столь обширном районе, не могут быть собраны в промежуток времени, коим поручик фон Марниц располагает» [875].

Когда программа летних командировок офицеров-слушателей была в основном согласована, в штабе округа получили отношение за подписью генерал-квартирмейстера ГУГШ генерал-майора Ю. Н. Данилова. В нем отмечалось: «Поступающие из Китая и, в частности, из Маньчжурии сведения свидетельствуют о крайне повышенном настроении китайских народных масс и даже регулярных войск на почве неприязненного отношения к иностранцам вообще и к русским в частности [876]. Указанное настроение, нередко в последнее время вырывающееся наружу в виде вооруженных нападений на небольшие команды и отдельных чинов расположенных в Маньчжурии наших войск и делающее положение в названной области вообще тревожным, обязывает нас без крайней в том необходимости не возлагать на одиночных правительственных агентов таких поручений, исполнение которых в названной области было бы сопряжено с неминуемой для них опасностью» [877].