Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Авторы записки, на основе анализа учебной программы Восточного института, высказались за необходимость взять за основу подготовки офицеров-восточников не просто общевостоковедные знания, а знания специализированные, которые объединяли бы общее востоковедение и военную науку. «Если в программе института, – указывали авторы записки, – уже назрели подразделения на специальности в виде отделов юридического и коммерческого, то в силу тех же соображений должно указать и на военное востоковедение как на совершенно специальную отрасль. В области самого языка военная терминология и военная литература представляют уже области, не входящие в компетенцию общего востоковедения. Из всего вышесказанного явствует, что должна быть создана совершенно особая отрасль специального военного востоковедения (курсив мой. – М. Б .), которая составляла бы предмет изучения того контингента офицеров армии, ближайшей задачей которых являлась бы подготовка широкой разведки в мирное время, организация и ведение ее в военное время и собирание всех сведений по Востоку, необходимых для целей военного ведомства» [1049].

Обращает на себя внимание то, как авторы записки определили основную задачу военного востоковедения. Функция разведки признается одной из главных задач, но она является лишь «ближайшей» задачей военного востоковедения. Сама разведка при этом представляет собой не столько цель, сколько инструмент, совокупность приемов и методов, направленных на получение сведений более широкого порядка – «всех сведений по Востоку». Это универсальное знание Востока для военных целей и является главным предметом военного востоковедения. В более поздний период произошла подмена этой передовой идеи, и военное востоковедение свели к узким целям разведки, т. е. общее подменили частным. Таким образом, армия лишилась возможности иметь универсальные знания о Востоке для целей военного планирования, стратегии, разведки и информационного обеспечения войск. Последствия этой нелепой трансформации со всей очевидностью проявились во время планирования операций советских вооруженных сил в Афганистане. Входившая в Афганистан Советская армия имела отличную военную разведку, но не имела своих военных востоковедов, способных предостеречь политическое и военное руководство от фатальных ошибок и тем самым предотвратить катастрофу за Амударьей.

В рассматриваемой записке обосновывается необходимость создания отдельного корпуса военных ориенталистов (или востоковедов) с целью объединить в одной структуре всех специалистов с высшим военно-востоковедным образованием. Во главе корпуса предлагалось поставить Азиатскую часть Главного штаба и иметь разветвленную структуру отделений на русском Дальнем Востоке. Отдельный корпус военных ориенталистов должен был отвечать за организацию военно-дипломатической, военно-административной и разведывательной службы на азиатских театрах военных действий, а также за ведение военно-научной работы.

В записке детализировались задачи по каждому отдельному виду деятельности корпуса: «Военно-дипломатическая служба в лице пограничных комиссаров и их помощников являлась бы заграничной отраслью корпуса ориенталистов. Военно-административная служба в лице пограничных комиссаров и их секретарей или помощников обслуживала бы нужды наших пограничных владений в вопросах взаимных отношений. Сюда же относились бы те административные функции, которые, будучи в сфере пограничных влияний, нуждались бы в посредничестве в сношениях с азиатским населением компетентных ориенталистов.

Разведывательная служба представляется в виде сети разведывательных отделов, имеющих высший орган в лице Азиатской части Главного штаба, азиатских [военных] округов, которым, в свою очередь, подчиняются разведывательные отделы при штабах крепостей, корпусов и дивизий. В мирное время эти отделы являются сосредоточием сведений о противнике, проводниками в армии этих сведений в надлежащем объеме, равно всевозможных данных по знакомству с Востоком. Будучи связаны с центральным органом, эти подчиненные отделения оттуда получают главное руководство своей деятельностью, равно как и все сведения, признаваемые центральным органом нужными для их руководства и преподания войскам. Специальные заграничные командировки офицеров означенных отделов в известные периоды давали бы возможность постоянно освежать как запас сведений по Востоку, так и давать необходимую практику в языке. Обязательные лекции и сообщения по вопросу военного востоковедения служили бы надежным средством ознакомить строевых офицеров армии с Востоком.

авторитетный голос в вопросах востоковедения. Эта отрасль должна стоять во главе издания специального военно-общественного органа по востоковедению, имеющего целью популяризацию в военной среде различных сведений по Востоку с военной точки зрения» [1050].

Авторы записки считали, что кроме офицеров-ориенталистов с высшим востоковедным образованием армия нуждалась в контингенте военных переводчиков «для обеспечения ближайших нужд строевых частей на театре военных действий». Ввиду того, что военные переводчики, как считали авторы, не требовали «ни научной подготовки ученого ориенталиста, ни специального военного образования», то подготовка таких специалистов могла бы ограничиться обучением навыкам разговорного языка и базовому знакомству с языком официальных документов на восточных языках. «Резкая разница в подготовке этой категории офицеров, – отмечалось в записке, – от вышеперечисленных категорий ученых-ориенталистов исключает возможность включения этой подготовки в общую программу высшего военного учебного заведения, каковой является Восточная военная академия. Задача эта с успехом могла бы быть выполнена особыми курсами переводчиков при Восточной военной академии, на которых в течение учебного года офицерам преподавались бы теоретические основы разговорного языка и обиходной письменности, после чего дальнейшее практическое изучение языка продолжалось бы самостоятельно в странах Дальнего Востока. <���…> Переводчики эти, оставаясь в строевых частях преимущественно в штабных должностях, в военное время явились бы необходимым подспорьем на случай посредничества между штабами строевых частей и туземным населением» [1051].

При этом авторы записки высказывались против распространенного мнения «военных авторитетов» о том, что военных переводчиков вполне хватит для целей военного ведомства. Это мнение авторы записки относили к большому заблуждению. Они считали, что категория военных переводчиков, «недоучек востоковедения» [1052], сама нуждалась в компетентном управлении со стороны квалифицированных офицеров-восточников, и что «программа обстоятельного и всестороннего изучения восточных языков и прочих отделов знания военного ориенталиста требует столь значительных затрат труда и усидчивых знаний, что не может явиться общедоступной или доступной при кратком сроке обучения» [1053].