Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

С целью подготовки специалистов для корпуса военных ориенталистов предлагалось учредить Восточную военную академию. Основные идеи о целях, задачах и учебной программе такой академии практически идентичны тем, что были изложены (точнее сказать, были повторены) в проекте генерала Дебеша.

К началу 1909 г. относится проект создания школ по подготовке войсковых переводчиков для Приамурского и Иркутского военных округов, автором которого выступил Генерального штаба полковник барон А. П. Будберг, член комиссии Мышлаевского от Приамурского военного округа [1054]. Будберг обосновывал свой проект необходимостью иметь офицеров-переводчиков двух категорий: строевых офицеров, хорошо знающих один из дальневосточных языков в «размерах, удовлетворяющих войсковым потребностям в мирное и военное время», и офицеров, отлично владеющих одним из дальневосточных языков (устно и письменно) и хорошо изучивших страну, языком которой они владеют.

Для подготовки этих категорий переводчиков он предлагал учредить особые школы при штабах Приамурского и Иркутского военных округов. Школы находились в непосредственном подчинении генерал-квартирмейстеров штабов округов. В школы набиралось ежегодно по пять офицеров. Прием слушателей производился на основе отбора кандидатов штабами военных округов по согласованию с ГУГШ. Учебные программы школ включали следующие предметы: география Японии, Китая, Кореи и Индокитая; государственное и администртивное устройство этих стран; языки – китайский, корейский, японский (для Приамурского военного округа) и монгольский (для Иркутского военного округа). При этом каждый офицер изучал только один восточный язык.

Учебный курс школ составлял шесть месяцев, по окончании которого проводился экзамен. Успешно сдавшие экзамен командировались за границу сроком на два года. В период командировки офицеры подчинялись военным агентам. Местопребывание слушателей в период командировки определялось военным агентом, с которым также согласовывалось любое изменение места командировки. Отправляемые за рубеж офицеры получали по 200 руб. единовременного пособия на приобретение гражданского платья, по 100 руб. на проезд к месту командировки и по 250 руб. добавочного содержания в месяц. В период командировки офицеры подвергались экзаменам на знание восточных языков – через четыре месяца после прибытия в страну стажировки, затем по прошествии года стажировки и, наконец, по завершении стажировки. Организация экзаменов возлагалась на военных агентов. Программы экзаменов полковник Будберг считал необходимым разработать по согласованию с ГУГШ. Офицеры, выдержавшие второй экзамен с результатом «отлично», получали денежную награду в 500 руб., выдержавшие с таким же результатом третий экзамен – 1000 руб. Офицеры, окончившие двухлетнюю стажировку с результатом «отлично» и «хорошо», получали право на звание офицера-переводчика и на особый нагрудный знак. Они имели право в течение двух лет воспользоваться шестимесячным отпуском с сохранением содержания и бесплатным проездом к месту проведения отпуска для себя и семьи.

Проект предусматривал, что в период службы офицеры-переводчики получали по 300 руб. добавочного довольствия в год. При переводе офицеров из Приамурского военного округа в Иркутский и обратно добавочное денежное довольствие сохранялось. За пребывание в заграничной командировке офицеры обязаны были прослужить в войсках того округа, от которого они командировались, обязательный срок из расчета полтора дня за каждый день командировки. Исключение делалось для офицеров-переводчиков, желавших поступить в академию Генерального штаба. Для получения добавочного содержания офицеры обязаны были через каждые два года сдавать экзамен на владение восточным языком. Офицеры, не выдержавшие экзамена, навсегда теряли право на звание офицера-переводчика и лишались добавочного содержания. Проверочные экзамены прекращались через 15 лет выслуги в звании офицера-переводчика.

Офицеры-переводчики, прослужившие непрерывно в своем округе 15 лет, получали право на пожизненную пенсию в размере 150 руб. в месяц [1055]. Офицеры – выпускники Восточного института, а также офицеры, самостоятельно изучившие восточные языки, получали право на сдачу экзамена по программе школ и в случае успешного результата получали все права и преимущества офицеров-переводчиков и право на шестимесячную зарубежную командировку. С целью подготовки офицеров-переводчиков высшей категории (военных ориенталистов) до открытия специального высшего учебного заведения предусматривалась дополнительная заграничная командировка. Кандидаты для такой командировки избирались по решению командующих Приамурского и Иркутского военных округов. По финансовым соображениям предлагалось командировать от округов по одному офицеру в год. В период дополнительной зарубежной командировки офицер обязан был в совершенстве изучить соответствующий восточный язык (письменный и устный). Кроме того, на офицера возлагалась задача изучения страны по особо составленной программе, которая разрабатывалась штабами военных округов по согласованию с ГУГШ. По окончании дополнительной командировки офицеры подвергались экзамену при российских посольствах под руководством военных агентов.

Проект полковника Будберга был использован Азиатской частью Главного штаба при разработке нового Положения об изучении офицерами восточных языков. Это в значительной мере относится к разделам Положения, регулирующим организацию окружных подготовительных школ восточных языков, порядок поступления в школы и организацию зарубежных стажировок, права и обязанности выпускников и др.

Параллельно с проектом полковника Будберга возник еще один проект, составленный другим участником комиссии Мышлаевского – Генерального штаба полковником Казановичем. Как отмечал полковник Казанович, при выборе оптимальной организации изучения восточных языков в Туркестанском военном округе необходимо было принимать в расчет крайне сложную лингвистическую ситуацию как в Русском Туркестане, так и в сопредельных с ним странах.

«Как Туркестанский военный округ, – отмечал Казанович, – так и сопредельные с ним страны имеют весьма сложное население; трудно указать язык, который был бы господствующим в более или менее значительном районе. В большинстве местностей население говорит по крайней мере на двух языках, одинаково необходимых войскам для сношений с этим населением. Особым разнообразием племенного состава отличается население пограничной полосы как наших владений, так и соседних государств. Например, южная часть Бухарского ханства, пограничного с Афганистаном, населена перемешанными между собой таджиками (говорящими на наречии персидского языка), узбеками, говорящими на своем языке, и туркменами, говорящими на наречии языка азербайджанского, притом таджики враждуют с узбеками, а потому плохо понимают друг друга. Население Хорасана представляет из себя пеструю смесь персов с кочевыми племенами (туркменами, белуджами и пр.), говорящими на наречиях узбекского и азербайджанского языков. В Афганском Туркестане коренное население говорит на узбекском языке, афганцы на своем “пушту”, и, кроме того, очень распространен персидский язык. Все это местности, в которых разыграются первые военные действия в случае войны в Средней Азии. Наконец, в Индии нужны английский язык и индустани.