Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Проект нового курса восточных языков рассматривался командующим как часть общей задачи по «реорганизации всего дела изучения Азии». А. В. Самсонов призывал не смотреть на военное востоковедение как на «побочную отрасль знаний, которая может быть совмещена со всеми другими обязанностями строевых офицеров, а что напротив, оно должно быть выделено в особую самостоятельную специальность (курсив мой. – М. Б .) и только при этом условии может дать серьезные результаты» [1259].

А. В. Самсонов считал, что офицеры-востоковеды должны находиться в «сфере своей специальности» до окончания срока службы. Фактически это мнение солидаризировалось с идеей создания в русской армии Корпуса офицеров-восточников, с передачей ему вопросов подготовки и прохождения службы военными востоковедами. Предложение об учреждении корпуса было высказано в одном из проектов документа, но затем опущено ввиду необходимости дальнейшей проработки вопроса.

Для потребностей армии Самсонов предлагал готовить преимущественно офицеров-разведчиков, а уже затем военных переводчиков. Он считал, что основные усилия необходимо сосредоточить на подготовке теоретически подготовленных специалистов. Самсонов призывал окончательно признать ущербность и бесперспективность концепции самостоятельного изучения офицерами восточных языков [1260]. Программу Ташкентской офицерской школы он предлагал дополнить изучением языка индустани в связи с тем, что «существующее ныне соглашение с Англией [1261]вряд ли должно делать нас близорукими, и [нельзя] пренебрегать подготовкой к могущим произойти случайностям» [1262]. Это положение отсутствовало во всех проектах итогового документа. Примечательно, что в рапорте Самсонова не оказалось отдельного обоснования необходимости курса китайского языка. В то время как в проектах этот тезис постоянно присутствовал, и даже указывалось, что «при оставлении его [китайского отделения] в настоящем жалком положении округ в этом отношении окажется при наступлении войны в положении Квантуна в 1904 г.» [1263].

Проект Положения о курсе представляет собой достаточно объемный документ, он состоит из 56 пунктов основного документа и четырех приложений – «Штат курса восточных языков в Ташкенте», «Нормальный ежегодный расход по новому проекту», «Командировки после двухгодичного обучения на курсе» и «Список должностей, связанных со знанием восточных языков, религии и быта туземцев, которые могут быть предоставлены офицерам-восточникам». Текст проекта сопровождается пояснительной запиской. За основу проекта были взяты действовавшие положения об изучении офицерами восточных языков 1911 г. и об интендантском курсе 1906 г. [1264], а также упраздненных курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД и языка индустани в Ташкенте.

Как отмечалось в проекте, курс восточных языков в Ташкенте создавался с целью «обеспечить войска и учреждения Туркестанского военного округа офицерами, знающими главнейшие языки туземного населения Туркестанского края и стран с ним сопредельных, а также основательно ознакомленных с современным устройством и бытом последних» (п. 1) [1265].

Курс состоял из двух отделений – персидско-тюркского и китайского и двух классов – младшего и старшего; срок обучения двухлетний. По окончании курса офицеры командировались для практического изучения восточных языков в пределах округа и за границу (п. 2). В пояснительной части к этому пункту проекта отмечалось: «Разделение курса на два отделения – персидско-тюркское и китайское – обусловлено необходимостью обеспечить войска и учреждения округа офицерами-восточниками как по отношению Персии и Афганистана, так равно и Китая. Увеличение срока теоретического обучения с одного года до двух лет необходимо ввиду невозможности усвоить за один год тот минимальный запас грамматических правил, слов и тонкостей языка, без которых нельзя перейти к самостоятельному совершенствованию в изучаемых языках. Вместе с тем установление двухлетнего срока обучения на курсе даст возможность сократить с двух лет до одного бесконтрольное продолжительное пребывание офицеров (два раза в одному году) в командировке с практической целью. Китайское отделение курсов может обслуживать также и Омский военный округ, отстоящий от Ташкента ближе, чем от Владивостока, куда в настоящее время командируются офицеры Омского военного округа с целью изучения восточных языков» [1266].

Нетрудно заметить, что в этой части проекта фактически предусматривалась надстройка над фундаментом имевшегося ранее курса языка индустани, с дополнением его китайским отделением и обязательной годичной языковой стажировкой. Этот момент не остался без внимания Азиатской части Главного штаба, где считали, что в Ташкенте проектируют вновь создать «нечто вроде бывшего курса восточных языков с преобладающим теоретическим обучением» [1267].

Проект предусматривал введение на курсе штатных должностей: начальника курса (полковник – генерал-майор), трех преподавателей персидского, тюркского и китайского языков (полковник), 25 обучающихся офицеров (на персидско-тюркском отделении – 20 чел., на китайском – 5 чел.), двух писарей и двух рядовых (сторожа и посыльного). Для штатных сотрудников курсов предусматривалось денежное содержание. По действовавшему Положению 1911 г. заведующий окружной подготовительной школой и преподаватели получали вознаграждение только за чтение лекций. Должность преподавателей определялась чином полковника с целью «удержать возможно дольше на курсе этих лиц, так как успех в изучении языков будет прогрессировать с увеличением опыта их». Делопроизводство на курсе и заведование учебной частью предполагалось передать одному из преподавателей за дополнительное вознаграждение. Штатные обязанности всех сотрудников курса регламентировались в соответствующих пунктах проекта (раздел VI, «О чинах курса»).

Управление курсом соответствовало порядку, предусмотренному Положением 1911 г. Новым моментом было учреждение на курсе учебного комитета для обсуждения вопросов научной и учебной деятельности. Эта идея была заимствована из Положения об интендантском курсе (1906 г.). Учебный комитет состоял из начальника курсов (председатель), всех преподавателей и старшего адъютанта разведывательного отделения штаба округа (п. 50). К участию в работе комитета могли привлекаться и посторонние лица, но без предоставления права голоса (п. 51). Введение в состав членов учебного комитета начальника разведывательного отделения объяснялось в проекте следующим образом: «Курс, комплектуя преимущественно офицеров для разведки, находится в весьма тесных отношениях к разведывательному отделению окружного штаба. Та или иная постановка учебного дела в школе прежде всего и непосредственно отражается на названном отделении. Поэтому весьма желательно непосредственное участие в делах курса ответственного начальника отделения» [1268].