Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Одновременно штабом округа были разработаны требования для переводных экзаменов, проводимых после окончания первого и второго года зарубежной командировки [1239]. Они содержали общие требования к познаниям слушателей в двух изучаемых языках по итогам зарубежных командировок и порядок оценки знаний.

Кроме учебной инструкции, офицеры-слушатели получили от штаба округа отдельную секретную инструкцию по ведению разведки. Текст инструкции, утвержденной окружным генерал-квартирмейстером, гласил: «В дополнение к учебной инструкции предлагаю Вам: 1) попутно следить за состоянием умов мусульманского населения в районе Вашего пребывания и за всеми умственными политическими и религиозными движениями (панисламизм), что явится весьма важным и в качестве материала, способствующего изучению языка; 2) в случае, если бы Вами были обнаружены какие-либо агитаторы или военные разведчики иностранных государств, прошу сообщить о таковых в управление генерал-квартирмейстера; 3) все это необходимо исполнять попутно, и без ущерба для изучения языка, и при этом совершенно секретно» [1240].

К подготовке офицеров со знанием восточных языков в Ташкентской офицерской школе проявило большой интерес командование 7-го округа Отдельного корпуса пограничной стражи, дислоцированного в Средней Азии. В июле 1911 г. штаб пограничного округа обратился с запросом о возможности подготовки в школе офицеров-восточников для нужд округа [1241]. Не исключено, что при этом штаб пограничного округа хотел использовать удачный опыт подготовки офицеров-восточников для войск Заамурского округа пограничной стражи в Восточном институте. Отвечая на запрос, начальник штаба Туркестанского военного округа сообщал, что штаб округа охотно пойдет навстречу намерению штаба пограничного округа приступить к подготовке офицеров, знающих восточные языки. В качестве временной меры предлагалось зачислять офицеров-пограничников вольнослушателями в персидско-сартовскую группу, что позволило бы офицерам изучить самостоятельно таджикский и киргизский языки. В случае желания готовить в школе офицеров с предоставлением им всех положенных по выпуску прав начальник штаба Туркестанского военного округа предлагал руководству пограничного округа войти с соответствующим ходатайством в Главный штаб [1242]. Несмотря на проявленный интерес, руководство пограничного округа не предприняло дальнейших шагов для практической реализации проекта.

В июле 1911 г. штаб Туркестанского военного округа получил из Главного штаба неутвержденный проект Положения об изучении офицерами восточных языков [1243]. В Приказе командующего войсками округа № 275 от 25 июля 1911 г. объявлялось о начале занятий на основаниях нового проекта. Приказом также объявлялось о наборе офицеров, желающих поступить в школу, и о приемных экзаменах.

29–30 сентября в помещении штаба округа состоялись вступительные экзамены для офицеров. Всего держали экзамен семь кандидатов: 7-го Туркестанского стрелкового полка поручик Кондратьев [1244], 6-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Грамолин, 15-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Зайончковский, 16-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Дульков, 13-го Туркестанского стрелкового полка подпоручик Воронович, 2-го Туркестанского саперного батальона подпоручик Романовский и 2-го Туркестанского стрелкового полка поручик Кожевников [1245]. Все офицеры успешно выдержали экзамен и поступили в школу. В начале октября к занятиям в школе был допущен еще один офицер – 16-го Туркестанского стрелкового полка штабс-капитан Борисов [1246]. Несмотря на то что проектом Положения об изучении офицерами восточных языков к приему в окружные подготовительные школы допускалось только пять офицеров, к набору офицеров на 1911–1912 гг. учебный год был применен пункт 5 (примечание) проекта, по которому конкретное число слушателей устанавливалось командующим войсками округа (при условии не превышения установленных денежных норм).

Преподавание в школе, по ходатайству заведующего полковника Ягелло, было поручено: языков индустани и персидского, а также основ арабской грамматики – полковнику Ягелло, афганского – штабс-капитану Лосеву, английского – поручику Машковцеву, военной статистики Средней Азии – Генерального штаба капитану Роту, китайского языка и курса разведки – штабс-капитану Стромилову, курса истории Востока – коллежскому советнику А. А. Семенову, мусульманского законоведения – действительному статскому советнику Н. П. Остроумову. Практикантами по восточным языкам состояли: по афганскому – Мирза Хусейн, по персидскому – Мирза Ибрагим-хан (природный перс из Тегерана), по сартовскому – Мулла Абдул Ганиев, по китайскому – Ли Цзинлин. Место практиканта по языку индустани оставалось вакантным [1247].

На вакантную должность преподавателя сартовского языка был назначен штабс-капитан Атаев, выпускник курсов языка индустани (вып. 1905 г.). Штабс-капитан Атаев, с детства знакомый с азербайджанским языком, за 14 лет службы в Туркестанском военном округе получил большой опыт работы с сартовским языком: в течение полутора лет исполнял обязанности участкового пристава в Ходжентском уезде Самаркандской области (с 1898 г.), в 1905–1906 гг. преподавал местные языки офицерам 7-го Мервского резервного батальона в г. Мерв, в 19091911 гг. состоял адъютантом в управлении Чарджуйского воинского начальника и по должности исполнял поручения, связанные с использованием сартовского языка. Кроме того, в течение двух лет (1907–1908) он совершил важную секретную рекогносцировку Индии [1248].

С получением Высочайше утвержденного Положения об изучении офицерами восточных языков полковник Ягелло приступил к изучению основных недостатков нового документа с тем, чтобы по истечении двухлетнего срока применения нового Положения подготовить «мотивированный доклад» о его основных недостатках и необходимых в нем изменениях [1249]. Такую же работу провел и штабс-капитан Стромилов, который представил руководству округа справку об основных расхождениях нового Положения с порядком изучения восточных языков, сложившимся в Туркестанском военном округе. Первым серьезным дефектом, выявленным в Положении 1911 г., стало отсутствие штатов окружных подготовительных школ; в документе не предусматривались штатные должности начальника школы и преподавателей, которые по-прежнему оставались в статусе прикомандированных к штабу округа или к строевым частям [1250]. Это приводило к большим организационным и служебным неудобствам, требовало постоянных переназначений офицеров, затрудняло чинопроизводство и пр. Пагубность этой практики, к примеру, наглядно видна из объемной переписки в штабе округа относительно преподавателя сартовского языка штабс-капитана Атаева, которого в течение одного года трижды прикомандировали к разным штабам и частям.