Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Преподавание военной статистики Китая, Японии и Кореи предполагалось возложить на одного из офицеров Генерального штаба по особой программе, утверждаемой начальником штаба Приамурского военного округа. «Учреждение подобной кафедры, – замечал генерал Грибский, – принесло бы пользу всем офицерам Приамурского [военного] округа, так как преподавателю этого предмета поневоле придется составить записки и таким образом распространить сведения о сопредельных с Приамурским краем странах, до сих пор малоизвестных, так как нет ни одного систематического руководства по этому предмету в сжатом виде» [614] Записка Грибского. Л. 51. . Преподавание международного права предполагалось осуществлять в объеме курса Николаевской академии Генерального штаба, с небольшим числом лекций (5–8 в год). Для чтения лекций по этому предмету до момента создания специальной кафедры при проектируемом Восточном институте предполагалось привлечь лектора из числа гражданских или военных юристов.

После учреждения Восточного института и введения в действие его программы обучения офицеры должны были слушать лекции по дополнительным вспомогательным предметам: новейшая история Китая, Японии, Кореи; история сношений России с Китаем и Японией; обзор современного государственного устройства Китая, Японии и Кореи; история европейской колонизации в Восточной Азии; обзор главнейших религиозных систем Дальнего Востока; торговая география и статистика Восточной Азии (ст. 40).

С целью дальнейшего совершенствования в языках ежегодно три офицера (по одному на каждое государство), из успешно окончивших курс, направлялись в заграничную языковую и страноведческую стажировку сроком на один год (ст. 47). По результатам стажировки слушатели обязаны были представить военно-страноведческую работу, указанную начальником штаба Приамурского военного округа (ст. 49). «С тем, чтобы столь продолжительная командировка за границу, – отмечал генерал Грибский, – для практического усовершенствования в специальном изучаемом языке оставила по себе след и принесла также пользу в смысле изучения соседних государств, означенным офицерам перед отправлением в командировку предполагается задавать такие специальные темы, разработка которых возможна лишь при знании туземного языка, например, “Подробная организация местного управления в Маньчжурии”, “Статистический обзор какой-либо провинции Кореи по официальным данным”, “Исторический очерк Сацзульского восстания [615] Очевидно, имеется в виду крестьянское восстание 1862–1863 гг. в княжестве Сацума, одном из самых крупных и богатых южных княжеств Японии. в Японии” и т. п.» [616] Записка Грибского. Л. 52–52 об. . По завершении командировки офицеры прибывали в окружной штаб и представляли свои работы особой комиссии, состоящей из офицеров Хабаровского гарнизона. Комиссия должна была дать оценку представленного сочинения (ст. 50).

Офицеры, выдержавшие с отличным успехом переводные экзамены в старший класс, могли также командироваться в зарубежную командировку. Выдержавшие переводные экзамены, но по какой-либо причине не воспользовавшиеся зарубежной поездкой командировались в распоряжение командующего войсками Южно-Уссурийского отдела и назначались им для занятия должностей начальников пограничных застав в Ханьси, Красном Селе, Хуньчуне и Полтавке на границе с Китаем и Кореей (ст. 41). Посты как пункты языковой стажировки были выбраны по причине «большого числа проходящих через эти посты китайцев и корейцев, а потом и многочисленных служебных отношений как с ними, так и с пограничными корейскими и китайскими властями» [617] Там же. Л. 51 об. – 52. .

Переводные и выпускные экзамены на курсах предполагалось проводить весной с тем расчетом, чтобы они были закончены к 1 июня. Неудовлетворительно сдавшие экзамены отчислялись в свои войсковые части. Офицеры, окончившие курс двух классов, делились на два разряда. К первому разряду относились офицеры, имевшие по основным предметам не менее 10 баллов и по вспомогательным дисциплинам – не менее 9 баллов. Остальные офицеры причислялись ко второму разряду.

С курса отчислялись офицеры, которые были «замечены в неодобрительном поведении», пропускающие лекции и занятия без уважительной причины, показывающие слабую успеваемость и находящиеся в отпусках на излечении на срок более 4 месяцев. По собственному желанию офицеры могли быть отчислены с курса в любое время. При объявлении мобилизации все обучающиеся на курсе офицеры обязаны были вернуться в свои части, а находившиеся в заграничной командировке – вернуться по особому распоряжению окружного штаба.

Окончившими курс восточных языков считались те офицеры, которые по итогам экзаменов по главным предметам и выпускному сочинению получали в среднем не менее 10 баллов и по вспомогательным дисциплинам – не менее 9 баллов. Выпускники курсов получали право на ношение знака, установленного для выпускников офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД. Лучшие из выпускников, отмечалось в проекте, «будут представлены к наградам и получат поощрение, какое будет признано возможным». По окончании курсов офицеры имели право на шестимесячный отпуск с сохранением содержания.

Офицеры, успешно окончившие курс и выполнившие условия заграничной командировки, предполагались к назначению на должности офицеров для особых поручений в штаб Приамурского военного округа и в областные штабы или в качестве помощников военных агентов в российские зарубежные миссии (ст. 54).

Проект учреждения офицерского курса восточных языков при Владивостокской гимназии хотя и не был реализован на практике [618] Уже в сентябре 1897 г. Главный штаб без всяких объяснений потребовал от штаба Приамурского военного округа возвратить кредит в 2400 руб., выделенный в январе того же года для организации курса восточных языков. См.: РГВИА. Ф. 401. Оп. 5. Д. 48 (1896 г.). Л. 58 об. – 59. Отношение начальника штаба Приамурского военного округа к управляющему делами ВУК Главного штаба, февраль 1898 г. , но имел чрезвычайно важное значение для развития русского военного востоковедения, особенно его дальневосточного центра. В проекте в значительной мере был использован опыт деятельности офицерских курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД, Кульджинской и Ургинской школ переводчиков и толмачей. Подготовительная работа над проектом способствовала решению ряда важных организационных, методических и практических зачач, которые несколько позже были максимально использованы при создании офицерского отделения при Восточном институте. Фактически проект 1896 г. с небольшими изменениями стал основой проекта офицерского отделения Восточного института.