Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Комиссия, как следует из ее рабочих документов, в своей деятельности руководствовалась следующими соображениями: «1) Восточный институт должен отличаться строго практическим характером; иначе при широкой цели, первоначально поставленной институту, и при наличности господствующего в русской науке теоретического направления изучения Востока институту представлялась бы опасность начать преследовать главным образом строго научные теоретические цели и потерять таким образом чисто практический характер; 2) институт должен привлечь к себе возможно большее число учащихся, так как потребность в людях, знакомых с восточными языками, по мере сооружения Китайско-Восточной железной дороги уже и теперь возрастает весьма сильно, по окончании же линии протяжением в 1500 верст по китайской территории потребность эта еще более усилится; 3) институт должен быть в возможно большей степени приспособлен к удовлетворению уже ясно выразившейся во владивостокском обществе потребности в изучении восточных языков и ознакомлении с государствами Востока со стороны лиц, занимающих определенное служебное положение, прибывающих на службу из Европейской России, или принадлежащих к миру торгово-промышленному; 4) названное учебное заведение должно быть создано с таким расчетом, чтобы получение результатов от него было возможно скорейшее, для чего требуется поставить его в возможно более несложные формы» [631].

Комиссия пришла к заключению о необходимости изменить первоначальный проект организации института и создать самостоятельное высшее учебное заведение без всякой связи с гимназией. Комиссия выработала новый проект Положения о Восточном институте и пересмотрела его штаты и учебную программу.

В Восточном институте изначально не предусматривалась подготовка военных востоковедов. Военное ведомство не принимало участия в разработке проекта института и в его последующем обсуждении. Ситуация принципиально изменилась после прихода к руководству Военным министерством А. Н. Куропаткина, обладавшего большим опытом боевой и военно-административной деятельности на Востоке.

30 июня 1898 г. управляющий Министерством народного просвещения Н. П. Боголепов уведомил А. Н. Куропаткина о проекте учреждения во Владивостоке Восточного института [632]. В новом учебном заведении Куропаткин увидел прекрасную возможность для подготовки языковых специалистов для войск Дальнего Востока. Восточный институт позволял военному ведомству сократить расходы и унифицировать систему подготовки военно-востоковедных кадров на Дальнем Востоке, в которой до этого господствовал структурный хаос – разнообразные языковые курсы, поощрительные стипендии и пр.

В связи с письмом Боголепова военный министр поставил задачу руководству ГУВУЗ совместно с командующим войсками Приамурского военного округа рассмотреть возможность «для наших офицеров числом 12–15 получить право слушать курс». Это стало отправной точкой в истории создания офицерского отделения Восточного института, которому суждено было сыграть исключительно важную роль в развитии всей системы русского военного востоковедения. По запросу ГУВУЗ генерал-лейтенант Н. И. Гродеков представил свое мнение на проект, которое сводилось к следующим положениям: ввести в учебную программу института маньчжурский язык как язык правящей династии и официального делопроизводства в Китае; принимать в институт ежегодно по четыре офицера, доведя их общее количество до 16 слушателей; предоставить офицерам-слушателям одинаковые права с офицерами курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД; во время летних лагерных сборов направлять слушателей в зарубежные командировки в страны Дальнего Востока с последующим предоставлением ими отчетов; офицеров – выпускников Восточного института назначать на должности по гражданскому управлению Квантунской области, консулами в Китае и Японии, на должности пограничных комиссаров. До назначения на эти должности прикомандировывать офицеров к штабу Приамурского военного округа для прохождения службы в качестве офицеров-переводчиков. Гродеков предлагал предоставить начальнику окружного штаба в отношении офицеров, обучающихся в Восточном институте, те же права, которыми пользовался управляющий делами ВУК Главного штаба в отношении офицеров – слушателей курсов восточных языков при Азиатском департаменте МИД [633].

Мнение Гродекова о необходимости ввести в программу института маньчжурский язык разделяло и Министерство внутренних дел. С ним согласилось и специальное совещание востоковедов с участием декана факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета барона В. Р. Розена. Совещание пришло к заключению, что «введение маньчжурского языка в программу Восточного института является не только крайне желательным, но и вполне необходимым». В результате в проект Положения о Восточном институте (п. 5) было добавлено четвертое отделение – китайско-маньчжурское.

Н. И. Гродеков высказался против создания особого «сокращенного» курса для офицеров и считал, что офицеры должны получать полноценные знания в объеме программы института (за исключением специальных предметов – товароведения, коммерческого права и пр.). Эту позицию разделяла и комиссия, готовившая итоговые документы проекта. Комиссия указала на разные условия обучения студентов и офицеров-слушателей на учебном отделении Азиатского департамента МИД и в Восточном институте. На учебное отделение поступали слушатели, закончившие полный курс специализированных востоковедных учебных заведений. В силу разницы в языковой подготовке обучение гражданских слушателей и офицеров на учебном отделении по единой учебной программе не представлялось возможным. В Восточный институт студенты и офицеры-слушатели поступали без предварительного знания восточных языков, что позволяло вести обучение по единой программе. Комиссия также признала возможным, если того пожелает военное ведомство, «освободить офицеров от слушания некоторых предметов, как, например, счетоводства или товароведения» [634].

При обсуждении проекта Восточного института в Государственном Совете (31 октября 1898 г.) мнения его членов разделились – шесть членов высказались «против», девять – «за», включая военного министра А. Н. Куропаткина. Выступившие против учреждения института в предложенной редакции Положения придерживались мнения, что в целях экономии достаточно открыть только курсы восточных языков, исключив из предметов преподавания товароведение, юридические и другие науки. В результате проект учреждения Восточного института был отправлен на доработку, при которой все же удалось отстоять базовую концепцию института. В конце апреля 1899 г. на заседании Государственного Совета согласованный всеми министерствами проект Положения был принят и получил Высочайшее утверждение (24 мая 1899 г.).