Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Наибольшую активность нэпманы проявляли в кожевенной, пищевой, мукомольной и прочих отраслях легкой промышленности, связанных с простейшей переработкой сельскохозяйственного и минерального сырья. Интерес частных предпринимателей именно к этим отраслям был обусловлен тем, что организация кожевенного или, например, мукомольного производства не требовала больших затрат и давала возможность быстро получить прибыль. Продукция данных предприятий пользовалась устойчивым спросом на рынке.

В 1920-е гг. частная промышленность состояла из двух групп предприятий. К первой группе относились промышленные заведения, подвергшиеся денационализации и перешедшие в частную собственность прежних владельцев. Во вторую группу входили предприятия, арендованные нэпманами у государства. Таким образом, основу частной промышленности составляли предприятия, построенные еще до войны. Очень редко нэпманы основывали новые промышленные заведения.

Частные предприятия, возвращенные владельцам в ходе денационализации, представляли собой мелкие, как правило, полуразрушенные кустарные мастерские, не представлявшие особой ценности. Согласно декрету о денационализации, бывшие владельцы могли возвратить себе все промышленные предприятия, стоимость которых не превышала 10 тыс. довоенных руб. [450] СУ. 1921. № 70. Ст. 564. Однако губсовнархозы, ответственные за денационализацию, не желали терять контроль над прибыльными промышленными заведениями. Они оказывали давление на владельца и заставляли его брать собственное предприятие в аренду у государства.

Весьма показательна в этом отношении история хозяина кожевенного завода Ивана Алексеевича Путинцева. Он имел небольшой завод по выделке кож в с. Бугры в нескольких километрах от Новониколаевска. Завод оценивался в 7 тыс. руб. В конце 1919 г. ГСНХ зарегистрировал предприятие, однако никаких приемо-сдаточных актов о национализации составлено не было. В последующие полтора года И.А. Путинцев продолжал работать, выполняя заказы совнархоза. В августе 1921 г. ГСНХ потребовал заключить договор аренды на завод. Путинцеву пригрозили, что если он этого не сделает, то его отстранят от управления предприятием и выселят с территории завода. Предприниматель согласился, а через некоторое время узнал, что завод по закону является его собственностью. Однако договор аренды уже действовал, и бывшему владельцу пришлось смириться с временной потерей предприятия. Он надеялся, что ГСНХ все-таки вернет ему завод. Заведующий Новониколаевским совнархозом Турьинский обещал это сделать, как только закончится срок аренды. Но по окончании договора Путинцев завод так и не получил. Судя по переписке между предпринимателем, ГСНХ, Сибпромбюро и прокуратурой, куда Путинцев в конце концов пожаловался, с бывшего владельца кожевенного предприятия вымогали взятку. Не получив с И.А. Путинцева денег, заведующий ГСНХ сдал завод в аренду другому лицу [451] См.: ГАНО. Ф. Р-1120. Oп. 1. Д. 220. .

Случай с И.А. Путинцевым не был единичным. Совнархозы всеми правдами и неправдами стремились сохранить контроль над более или менее ценными промышленными заведениями. Но для эксплуатации предприятий нужны были оборотные средства и грамотные, знающие люди. Ни того, ни другого в распоряжении ГСНХ не было. Поэтому совнархозы активно сдавали промышленные предприятия в аренду частным лицам, кооперативам и даже государственным организациям.

Условия аренды были очень жесткими. Арендатор должен был постоянно расширять и улучшать производство. Условиями договора была предусмотрена также уплата ГСНХ арендной платы. Она, как правило, взималась не деньгами, а продукцией, производимой предприятием. Арендная плата по договорам, заключенным в 1921–1922 гг., была чрезвычайно высокой. При аренде кожевенного завода предприниматель обязан был уплачивать от 10 до 25 % от произведенной продукции, при аренде мыловаренного производства – от 8 до 12, мехового – от 5,5 до 16, текстильного – от 10 до 16, стекольного – 13, табачного – 30, колбасного – 5 % [452] Там же. Л. 4 об. .

Помимо арендной платы, налогов и сборов, предприниматель был также обязан застраховать предприятие и наемных рабочих и производить текущий ремонт промышленного заведения. По истечении срока договора арендатору надлежало передать предприятие государству в целости и сохранности. Сроки аренды варьировались от одного года до шести лет [453] Там же. Л. 4. .

Аренда промышленных предприятий не приносила нэпманам выгоды. Коммерческий выигрыш был минимальным, т. к. почти вся прибыль уходила в счет арендной платы и налогов. Заключая договор, арендаторы рисковали оказаться под судом в случае невыполнения обязательств. Выполнить же все условия, на которых предприятие передавалось в аренду, было очень сложно. Особенные трудности были связаны с обязательством увеличить объемы производства в 2–3 раза (табл. 25). Вложив в развитие арендованного предприятия силы и средства, предприниматели через три-четыре года должны были вернуть его ГСНХ.

Таблица 25

Нормы повышения производительности для предприятий *

*Составлено по: ГАНО. Ф. 918. Oп. 1. Д. 52. Л. 4.

Однако, несмотря на невыгодные условия договора, в первые два года нэпманы проявляли повышенный интерес к аренде промышленных предприятий. Они прекрасно понимали, что не смогут выполнить свои обязательства и заключали договоры в надежде, что губсовнархозы пойдут на уступки. В большинстве случаев эти надежды оправдались.

Устанавливая такие высокие нормы долевых отчислений и производительности, совнархозы действовали наобум, по принципу: получится – хорошо, не получится – тоже ничего страшного. Они редко расторгали договоры и преследовали арендатора по суду. Дело в том, что арендованные предприятия пусть плохо, но работали. В случае же расторжения контракта предприятие, как правило, закрывалось. Поэтому ГСНХ предпочитали сквозь пальцы смотреть на нарушения договоров.

Во второй половине 1922 г. арендная комиссия при Сибпромбюро пересмотрела условия типового договора и существенно снизила требования к предпринимателям. Например, практически отменена была арендная плата. Несмотря на это, положение частной промышленности оставалось тяжелым. Владельцам и арендаторам промышленных заведений приходилось изыскивать различные пути, чтобы конкурировать с государственной и кооперативной промышленностью.

Чаще всего нэпманы поддерживали конкурентоспособность своей продукции за счет сокращения расходов на оборудование предприятия. Частные промышленные заведения располагались, как правило, в старых, ветхих помещениях, без достаточного освещения и вентиляции. Предприниматели экономили на техническом оснащении. Более 40 % частных предприятий вообще не имело механических двигателей, производственный процесс осуществлялся в основном вручную [454] Демчик Е.В. Частный капитал… С. 113. . Типичное частное промышленное предприятие по производству махорки современник описывал так: «Около старого базара в бревенчатой избушке примостилась “фабрика” А.Д. Лебедева. В темном коридоре, ведущем в помещение фабрики, копошится какая-то фигура, разбирающая груду табачных кореньев… с перебоями гудит двухсильный моторишка. Пыльно, душно, темно. Позади квартира хозяина» [455] Советская Сибирь. 1925. 6 сент. .