Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Порядок организации и проведения «чистки» (ее технология) были изложены в подробной инструкции НК РКИ СССР, которая впоследствии дополнялась, в частности, разного рода предложениями местных органов РКИ и комиссий по «чистке». Например, в августе 1929 г. президиум ЦКК ВКП(б) поддержал ходатайства комиссий Украины, Белоруссии и др. о внесении в трудовые книжки лиц, «вычищенных» по второй и третьей категориям, соответствующих записей. Необходимость этого шага мотивировалась следующими соображениями: «в целях устранения волокиты и ускользания вычищенных» по этим категориям сотрудников «от правильного использования их на работе как при посылке биржами труда, так и самими учреждениями» [610].

Круг людей, подлежавших «чистке», был обозначен уже самой формулировкой цели кампании – очистить аппарат «от элементов разложившихся, извращающих советские законы, сращивающихся с кулаком и нэпманом, мешающих бороться с волокитой и ее прикрывающих, высокомерно, по-чиновничьи, по-бюрократически относящихся к насущным нуждам трудящихся, от растратчиков, саботажников, вредителей», а также от лжеспециалистов [611]. Особое внимание обращалось на т. н. кусты «бывших». По мнению властей, это были организованные группы «чуждых» элементов, проникших в аппарат с вредительскими намерениями. В низовом соваппарате запрещалось работать бывшим священнослужителям, помещикам, фабрикантам, полицейским и жандармам, чтобы исключить возможность их контактов с населением.

В отношении квалифицированных кадров (специалисты, лица интеллектуального труда) власть проявляла определенную бережность: требуя более жестко подходить к оценке служащих, НК РКИ предлагал своим местным органам «сугубо осторожно относиться к чистке специалистов» [612]. Стремясь удалить из аппарата в первую очередь нелояльные режиму группы, высшее руководство страны пыталось решить эту политическую по сути задачу на прагматической основе [613]. Окончательное решение о запрете на работу для квалифицированных кадров имели право выносить только республиканские и всесоюзная комиссии по «чистке». Такое же покровительство распространялось на служащих, относящихся к начальствующему составу запаса Красной армии и национальным кадрам, хотя при объективной оценке профессионально-деловых качеств демобилизованные красноармейцы и выдвиженцы из нацмен должны были составить основной контингент «вычищенных», поскольку, кроме преданности режиму, другими (профессиональными) достоинствами часто не обладали.

Подлежащие «чистке» служащие делились на три категории: первая – лица, оценка работы которых показывала «абсолютную невозможность их исправления и безусловность вреда, наносимого их работой в советском аппарате интересам рабочего класса» («вычищались» немедленно без права работы в соваппарате, лишались всех льгот и прав); вторая – лица, которых не следовало оставлять на работе в данном учреждении или данной местности, но можно было использовать в учреждениях другого типа или в другой местности; третья – лица, которых было нецелесообразно использовать на руководящих и ответственных постах [614]. Право определять категорию «вычищаемого» служащего предоставлялось органам РКИ, судебные органы не имели полномочий отменять или изменять эти решения. Работники, отнесенные к первой категории «вычищаемых», лишались права на выходное пособие, пенсию и пособие по безработице. Органы Наркомата труда должны были следить за точностью выполнения этих инструкций, а также проверять состав безработных, чтобы освободить биржи труда от социально чуждых элементов, лиц, не заинтересованных в работе, от дезорганизаторов-хулиганов и т. п.

Нечеткие формулировки, противоречия, заложенные в инструкции, позволяли исполнителям трактовать ее положения в зависимости от ситуации и своих представлений или интересов. Вероятно, такая неопределенность была обусловлена желанием руководства оставить политическое пространство для маневра, чтобы в случае возникновения напряженности в ходе «чистки» иметь возможность направить недовольство на непосредственных исполнителей. Поскольку существовали объективные трудности в оценке работы служащих, инструкция была нечеткой и довольно часто нарушалась, судьба людей, подвергавшихся «чистке», полностью находилась в руках членов комиссии, выносившей окончательное решение.

Центральная комиссия по проверке и «чистке» советского аппарата при НК РКИ СССР (ЦКЧ СССР) была создана в мае 1929 г. Следующими по иерархии были республиканские, краевые, областные, окружные, городские, районные и ведомственные комиссии. В их состав входило 5–10 чел. (работники РКИ, представители прокуратуры, отдела труда, профсоюза, рабочие «от станка»). Позже в них стали включать представителей ОГПУ и военкоматов. Председателем комиссии назначался ответственный работник РКИ. Сибирская краевая комиссия по «чистке» была сформирована 1 июня 1929 г. [615]

Для формирования многочисленных комиссий по проверке конкретных учреждений и организаций не хватало сколько-нибудь компетентных людей, тем более специалистов. Поэтому нередко «чистка» проводилась на основе отзывов администрации. «Чистка» конкретного учреждения включала несколько стадий: 1) подготовительную (создание комиссии, информирование общественности через прессу о начале «чистки», разработка плана работы, создание рабочих бригад и групп содействия); 2) проверку или смотр учреждения (обследование учреждения рабочими бригадами или группами содействия, сбор, обработка, изучение информации); 3) «чистку» личного состава учреждения (открытая «чистка» с привлечением общественности, закрытая – с вынесением постановления), информирование о результатах; 4) выдвижение в аппарат; 5) завершающую (дополнительный сбор информации по спорным делам, рассмотрение апелляций, подведение итогов, составление отчета для вышестоящих органов) [616].

Первоначально (май 1929 г.) предлагалось осуществить «чистку» по ведомствам «сверху вниз» (по низовому аппарату – сплошную), причем в минимальные сроки, поскольку на кампанию отводился один год. Общим планом «чистки» советского и управленческого аппарата Сибкрая, утвержденным 15 июня 1929 г. на заседании Сибирской краевой комиссии, предусматривались три очереди «чистки»: в июне – декабре 1929 г. – проверка советских административно-управленческих органов и части хозяйственных и кооперативных; в декабре 1929 – июне 1930 г. – крайисполкома, крайсовнархоза, крайплана, транспортных и части хозяйственных органов; в июне– ноябре 1930 г. – трестов, синдикатов, акционерных обществ и т. п. Эти сроки были нереальными. На деле из намеченных к «чистке» 77 «аппаратов» к осени 1930 г. было проверено только 19 учреждений (24,7 %). По плану на проверку одного учреждения отводилось 1,5–2 мес., реально тратилось до 5–7 мес. [617]Кроме того, с самого начала кампании обнаружилась тенденция самовольного расширения комиссиями на местах круга объектов «чистки» – принимались решения о проверке учреждений и организаций, вообще не подлежавших «чистке». Факты такой самодеятельности отмечались осенью 1929 г. в циркулярах НК РКИ СССР и СибРКИ [618].