Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Активность рабочих, многие из которых не имели ни малейшего представления о том, что такое Сибкрайсовнархоз и чем он занимается, сводилась, как правило, к «жесткой критике по причинам социально-чуждого нам прошлого» специалистов, ибо таковых в проверяемом аппарате было «очень много».

Особое недоверие представители класса-гегемона выражали бывшим белым офицерам, что проявилось, например, во время «чистки» одного из давних и опытных работников Сибкрайсовнархоза статистика-экономиста В.М. Грибунина – бывшего офицера царской и колчаковской армий. На заседании, которое проходило в клубе Полиграфтреста, рабочие высказывали сомнения в добровольности его перехода к красным в январе 1920 г., лояльности к соввласти, выражали удивление, что ему доверили «такой ответственный участок работы», рекомендовали «серьезнее отнестись к лицам с темным прошлым, с оружием в руках боровшихся против Соввласти» [629]. Комиссия проявила более взвешенный и прагматичный подход: из 13 бывших офицеров (в т. ч. восемь белых) «вычистили» только трех.

В докладе о результатах «чистки», направленном в мае 1930 г. в Наркомат РКИ РСФСР, комиссия отметила большую долю мещан и разного рода «бывших» (42 %) среди сотрудников крайсовнархоза, недостаточность рабочей прослойки (например, всего три выдвиженца – начальник пожарной охраны, инспектор ЦГО, зав. курсами). Подчеркивалось, что с самого начала работы комиссия столкнулась «с круговой порукой большинства старых специалистов» (упорное молчание или восхваление), которую «не удалось сломать». Утверждалось, что «почти 70 % командного технического и экономико-исследовательского состава аппарата СибСНХ принадлежит к консервативной части специалистов, которым интересы социалистического строительства чужды». Говорилось об отрицательном влиянии этих специалистов на молодежь – недавних выпускников вузов и т. д. [630]Следует отметить, что, несмотря на недоверие, неприязнь, проявившиеся в ходе «чистки» по отношению ко многим работникам крайсовнархоза, занимавшим более-менее ответственные должности, квалифицированные специалисты почти все были оставлены на работе. Даже те, кому открыто высказывалось недоверие рабочей аудитории, кто вел себя достаточно смело («вызывающе»), не соглашался с обвинениями или выражал какие-то самостоятельные взгляды. Например, «прошли чистку» (оставлены на работе) экономисты С.Л. Новицкий, позволивший себе ряд «аполитичных» высказываний об интеллигенции, С.П. Волконский (дворянин, бывший офицер, «лишенец»), П.И. Беневоленский (человек с «сомнительным» политическим прошлым, адмссыльный) и др. Директор Института древесины проф. Н.И. Грибанов получил строгий выговор за то, что допустил «комплектование института классово-чуждым элементом» – зачислил на работу, минуя биржу труда, бывшего белого офицера (на должность бухгалтера) и дочь торговца (на должность секретаря) и не принял при этом должных мер «к орабочению административно-технического аппарата» [631]. Возможно, многие из прошедших эту «чистку» были арестованы по какому-либо делу уже в 1932–1934 гг. или позже.

Очевидно, что в данном случае был проявлен разумный прагматизм, обусловленный острейшим дефицитом квалифицированных кадров. Как известно, именно эти причины побудили власть принять летом 1931 г. ряд важных мер по улучшению материального положения специалистов, в первую очередь инженерно-технических кадров, непосредственно занятых на производстве. Речь идет об известных «шести условиях» И.В. Сталина (выступление на совещании хозяйственников в июне 1931 г.), постановлениях ЦК ВКП(б) от 10 июля 1931 г. и ЦИК СССР от 1 августа 1931 г. об условиях работы и улучшении материально-бытового положения ИТР. Эти программные заявления и постановления в комплексе открывали новый этап в партийно-государственной политике в отношении интеллигенции [632].

Очередной поворот в отношении власти к интеллигенции (от репрессий конца 1920-х гг. к политике «внимания и заботы») оказал непосредственное влияние на дальнейшее развитие кампании генеральной «чистки». Прямым подтверждением этому служит Постановление «О дальнейшей работе комиссий по чистке», принятое президиумом ЦКК и коллегии РКИ 13 сентября 1931 г. В нем говорилось, что «чистку» в виде кампании следует прекратить и проводить ее только на тех участках хозяйственного и культурного строительства, где плохо выполняются задания и это явно связано с плохой работой людей, есть жалобы и заявления в органы КК – РКИ (отдельных лиц, общественных организаций). Предлагалось обратить внимание на проверку реализации постановлений комиссий по «чистке» конкретными учреждениями и ввести строжайшую ответственность за невыполнение. Наконец, особо оговаривался режим «чистки» специалистов. Признавалось, что «во многих случаях существующая сейчас практика чистки специалистов в корне расходится с директивами партии» (речь И.В. Сталина на совещании хозяйственников об отношении к «старым специалистам»). Предлагалось Центральной комиссии по «чистке» соваппарата (ЦКЧСА) и всем местным комиссиям в «двухдекадный срок рассмотреть все неразобранные апелляции специалистов… имея в виду, что главнейшей задачей чистки по отношению к специалистам является критика их ошибок, возможность каждому ценному работнику исправить эти ошибки в дальнейшем при помощи общественных организаций, руководства и новых пролетарских специалистов». В эти же сроки надлежало рассмотреть и заявления «рабочих организаций и коллективов сотрудников о пересмотре или отмене ранее вынесенных решений комиссий по чистке в отношении того или иного специалиста (если работа его после чистки дает основания к оказанию доверия)». Срок действия второй и третьей категорий следовало обязательно ограничивать определенным временем (от одного до трех лет) и снимать взыскание по его истечении (при условии положительных отзывов о работе) [633].

С осени 1931 г. наблюдается снижение активности кампании, вступившей в свою завершающую стадию (летом 1932 г. ликвидировали Центральную комиссию по «чистке» соваппарата). Видимо, это было связано и с переменой курса политики в отношении интеллигенции, и с тем, что на тот момент был исчерпан кадровый резерв в виде выдвиженцев и «продвиженцев» (в июне 1931 г. ЦК ВКП(б) принял решение о прекращении выдвижения рабочих-производственников) [634]. Проблемы с выполнением пятилетнего плана, острая нехватка квалифицированных кадров заставляли более бережно относиться к специалистам, к тому же сильно напуганным как недавними политическими процессами, так и «чистками». Хотя, разумеется, локальные «чистки» отдельных учреждений продолжали осуществляться. В качестве примера назовем «чистку» аппарата Управления новых шахт (УНШ) в Анжеро-Судженске, проводившуюся в мае – июне 1933 г. с санкции Западно-Сибирской краевой КК ВКП(б) – РКИ. В докладе о результатах «чистки», представленном Анжеро-Судженской гор-КК – РКИ в краевую комиссию, говорилось, что руководители УНШ не проявили «достаточно классового чуткого внимания к подбору работников и укомплектованию аппарата в целом». Аппарат укомплектован «исключительно самотеком, путем личных знакомств, рекомендаций и случайных предложений», вне зависимости от квалификации и без учета «социально-классовой принадлежности». Более того, «чуждо-классовый элемент» находил здесь не только приют, но «всяческое поощрение», пользовался особыми преимуществами и привилегиями: лошадь для разъездов, лучшие квартиры, прикрепление к закрытому магазину ИТР, продовольственные карточки первого списка (без формального права на это) и т. п. В результате «чистки» 45 сотрудников УНШ получили разные взыскания, в т. ч. 14 чел. было предложено уволить по первой категории. Материалы, касавшиеся руководства УНШ (члены партии, выдвиженцы) были переданы партийной коллегии для привлечения к партийной ответственности. Данные, свидетельствовавшие о наличии «уголовно-вредительских действий», передавались следственным органам [635].