Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Генеральная «чистка» соваппарата, проводившаяся на рубеже 1920–1930-х гг., была неразрывно связана с новым этапом истории советского общества, обусловлена «Великим переломом», неизбежно из него вытекала, являлась одним из способов мобилизации аппарата для осуществления политики «чрезвычайщины», ее необходимой и естественной составляющей. По сравнению с предшествующими «чистками» в 1920-е гг. она имела свои особенности, заданные в самом начале ее организаторами: якобы не политический, а «функциональный» характер, публичность (в отличие от «кабинетных чисток» прошлых лет). Публичность и массовость кампании были реализованы достаточно полно. О функциональной направленности, улучшении качества работы аппарата трудно сказать что-то определенное, за исключением того, что несомненны изменения в его социальной структуре. Очевидно, что, несмотря на постоянное подчеркивание «функционального» характера как главной, основной черты и задачи, социально-политический мотив не просто присутствовал, но и стал преобладающим в ходе «чистки».

Генеральную «чистку» отличала массовость и значительная жесткость, тем более что она проходила на фоне прямых репрессий против интеллигенции (политические процессы, борьба с вредительством). В отношении «вычищенных» по 1-й категории фактически действовал запрет на профессию. Эти лица могли использоваться (наряду с «лишенцами») «исключительно на массовых физических работах» – лесоразработках, лесозаготовках, сплаве леса, торфоразработках, борьбе со снежными заносами и т. п. Им воспрещалось работать даже на строительстве. Они лишались права на выходное пособие, пенсию и пособие по безработице. Работникам бирж труда следовало проявлять «максимальное внимание и особую бдительность», чтобы «вычищенные» по 1-й категории не поступали на работу в другие учреждения. Как и «лишенцы», лица, «вычищенные» по 1-й категории, принимались на особый учет управлениями кадров отделов труда (если желали зарегистрироваться для получения работы), а в случае отказа от предложенной работы снимались с учета на один год [641]. Дополнительные трудности создавались и для «вычищенных» по 2-й и 3-й категориям в связи с введением обязательных записей в трудовых списках (постановление президиума ЦКК ВКП(б) от 12 августа 1929 г.). Для этих категорий был введен определенный срок ограничения прав (от одного до трех, реже до пяти лет). По истечении срока при наличии положительных отзывов с последнего места работы вопрос рассматривался краевой апелляционной комиссией. В случае отрицательного решения назначался новый срок действия правовых ограничений. Таким образом, для многих служащих последствия «чистки» сказывались на протяжении всего десятилетия.

Сторонники жесткого курса были за полное удаление из аппарата неугодных режиму категорий служащих, но преобладал прагматический подход, обусловленный острой потребностью народного хозяйства в квалифицированных кадрах. Характерной чертой кампании была установка на осторожное («бережное») отношение к «чистке» собственно специалистов – профессионального ядра группы «спецов», которая вступала в противоречие с явно отрицательными, сделанными с позиций классового подхода, социально-политическими характеристиками большинства из них. Можно сказать, что «чистка» меньше затронула специалистов и достаточно сильно ударила по «спецам» в широком смысле – именно среди них (особенно «спецов» послереволюционного «призыва») было много «бывших», «чуждых», бывших белых офицеров и пр. Одним из свидетельств в пользу этого утверждения служит факт «свертывания» кампании после лета 1931 г. И связано это было в первую очередь с реальной социально-экономической ситуацией, острейшим дефицитом кадров на всех уровнях – от рабочего до специалиста (вспомним лозунг «кадры решают все»). Именно в это время в массовом порядке приглашаются квалифицированные кадры из-за границы – иностранные специалисты и рабочие, которым, кстати, платили весьма немалые деньги. Летом 1931 г. почти одновременно происходят прекращение выдвиженчества и смена курса партийно-государственной политики в сторону улучшения материального и социально-правового положения интеллигенции (в первую очередь инженерно-технической). В ходе следования этому курсу дается команда на фактическое свертывание «чистки» специалистов, принимаются меры к быстрому рассмотрению апелляций «вычищенных» и т. д. (постановление ЦКК – РКИ от 13 сентября 1931 г.).

Кадровые «чистки» приводили к массовому изъятию за короткий период большого числа служащих, ухудшали квалификационный состав госаппарата. Регулирование рынка труда на основе классового принципа существенно влияло на динамику безработицы и состав безработных. Во второй половине 1920-х гг., несмотря на нехватку специалистов, органы труда отмечали рост безработных квалифицированных групп.

В результате «чисток» существенно менялся состав главным образом аппарата управления, поскольку выдвиженцы явно не могли претендовать на должности, требовавшие значительной профессиональной подготовки. В 1933 г. в составе руководящих хозяйственных органов страны было занято 117,9 тыс. рабочих (ок. 60 % выдвинуто после 1928 г.) [642]. Многочисленные выдвиженцы-коммунисты были направлены в центральные аппараты наркоматов СССР и республик. По данным 11 сибирских округов, после «чистки» рабоче-крестьянская прослойка в аппарате возросла с 40,6 до 45,6 %, партийная – с 26,2 до 29,1 %. Больше всего рабочих-выдвиженцев среди служащих было в советском аппарате, органах управления промышленностью и транспортом, меньше – в культурно-просветительных учреждениях. Крестьяне в основном выдвигались в низовой аппарат. После «чистки» госаппарата каждый четвертый в стране и каждый третий в Сибири руководитель и специалист в составе советских и хозяйственных органов был выдвиженцем [643].

В целом кадровые кампании в руках властей являлись инструментом успешного манипулирования общественным сознанием. Достаточно эффективно использовались внутригрупповые противоречия, недовольство, предрассудки, стереотипы восприятия и поведения населения (в частности, рабоче-крестьянской массы, крестьянской бедноты, люмпенов). «Чистка» была также средством снятия социальной напряженности в широких слоях населения; она воспринималась как акт справедливого возмездия над злоупотребившими доверием партии и народа чиновниками. «Чистки», несомненно, стали важным фактором воздействия на социальную мобильность (снизу вверх и сверху вниз) в обществе, изменения его социальной структуры.

Генеральная «чистка» на рубеже 1920–1930-х гг., вызвавшая существенные изменения в составе служащих госаппарата (чего не скажешь о качестве, повышении эффективности его работы), оказала большое идеологическое и психологическое воздействие на конкретные слои и группы, общество в целом. Именно в этом, на наш взгляд, и заключается ее главная роль и значение. К концу первой пятилетки были отмечены существенные изменения в численности и составе производственно-технической интеллигенции. По данным профсоюзных организаций, за период с 1929 по 1933 г. численность ИТС в стране выросла более чем в 6 раз (с 152,3 тыс. до 950 тыс. чел.). При этом доля ИТР с высшим образованием (в абс. цифрах) увеличилась в 4,5 раза, «практиков» (т. е. в основном выдвиженцев) – в 9,5 раза. По социальному происхождению среди членов ИТС уменьшилась доля служащих (с 34,8 до 26,1 %) и существенно возросла доля рабочих – с 26,7 до 40,7 %. Члены и кандидаты в члены ВКП(б) в рядах ИТС составляли: в 1929 г. – 10,4 %, в 1933 г. – 28,2 % (вместе с комсомольцами – 33 %) [644].