Джон Эллиот - Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Закончив войну с Францией, Филипп IV мог как минимум надеяться реализовать свои притязания на возвращение Португалии под власть испанской короны. Но война с португальцами на закате его царствования не принесла королю ничего, кроме очередного разочарования. С невероятным трудом удалось собрать три испанские армии под командованием дона Хуана Хосе Австрийского, герцога Осуна и маркиза Виана. Учитывая катастрофическое финансовое положение монархии, уже одно это можно считать подвигом. На самом деле способность испанской монархии держаться на плаву в финансовом отношении во второй половине царствования Филиппа IV – это своего рода чудо того времени, когда о чудесах так искренне молились, но когда они случались так редко. После банкротства 1647 года до очередного банкротства в 1653 году прошло всего шесть лет, и в самом банкротстве не было ничего удивительного. Расходы короны продолжали исчисляться суммами в 11 000 000—12 000 000 дукатов в год, из которых одна половина приходилась на серебро, другая – на веллон Хосе Гонсалес – один из тех немногих из команды Оливареса, кому удалось остаться в правительстве, а ныне председатель Совета по финансам вернулся к идее графа-герцога о ликвидации millones и предложил вместо этого ввести налог на муку, как тот, за который ратовали в 1620-х. Но противодействие снова оказалось слишком сильным, millones остались, и корона продолжила использовать такие привычные уловки, как манипуляции с чеканкой монет и продажа должностей, которые снова не смогли дать необходимого увеличения доходов. Несчастные банкиры снова получили компенсацию в виде juros, и унылый безотрадный цикл начал воспроизводиться в очередной раз. В 1654 году произошло примерно следующее: из 27 000 000 дукатов номинального годового дохода до казны добрались только 6 000 000 «и на многие дни хозяйство короля и королевы было обречено испытывать нехватку всего, включая хлеб». После вступления в войну Англии испанское побережье оказалось блокированным, а в 1657 году была захвачена флотилия с драгоценными слитками, и в течение двух лет серебро из Индий не поступало. Таким образом, Пиренейский мир был заключен очень вовремя, как раз в тот момент, когда из обычных 3 000 000 дукатов во Фландрию удалось отправить только 1 000 000 и когда едва ли нашелся бы банкир, пожелавший оказаться вовлеченным в финансовые дела испанской короны.

Заключение мира с Францией принесло некоторое облегчение, но на новую кампанию в Португалии, как ожидалось, потребовалось бы 5 000 000 дукатов в год. Никакой надежды выручить такие деньги за счет новых налогов не осталось, поскольку все, что могло облагаться налогом, уже было обложено, и введение новых поборов заведомо не дало бы результата. Наконец, Совет по финансам решил проблему, выпустив новую монету, названную moneda ligada, которая, благодаря большему содержанию серебра, имела более высокую стоимость, чем веллон. Отчеканив 10 000 000 дукатов, Совет надеялся получить 6 000 000 свободных денег на португальскую кампанию. Этот циничный монетарный маневр только усилил нестабильность цен в Кастилии и в конечном счете оказался бесполезен. Испанские армии в Португалии были плохо экипированы, и их командование оставляло желать лучшего, а португальцы получали помощь от Англии и Франции. Последняя даже отправила туда войска под командованием маршала Шомберга. В 1663 году Шомберг разбил армию дона Хуана Хосе при Амейксиале, а собранная с огромным трудом новая армия потерпела поражение в 1665 году при Вильявисьосе.

При Вильявисьосе Испания потеряла свой последний шанс вернуть Португалию. В конце концов, 13 февраля 1668 года она смирилась с неизбежностью и официально признала независимость этой страны. Но сам Филипп IV не дожил до этого последнего унижения, поскольку через три месяца после битвы при Вильявисьосе, 17 сентября 1665 года, он скончался. Последние годы король пребывал в меланхолии, как и его страна, чьи несчастья он воспринимал как свои грехи. Его первая жена Елизавета Бурбон умерла в 1644 году, а единственный сын Балтасар Карлос – в 1646-м. Во втором браке со своей племянницей Марианной Австрийской у Филиппа родилось двое болезненных сыновей, из которых второй, Карл, каким-то чудом выжил и в возрасте четырех лет стал преемником своего отца. Этому последнему бледному реликту угасающей династии досталось немощное тело и пошатнувшаяся монархия, которая сама была не более чем бледной тенью своего великого прошлого. Все надежды 1620-х обратились в прах, не оставив позади ничего, кроме горького дыма поражений и разочарований.

Кастилия, оставленная Филиппом IV в наследство своему четырехлетнему сыну, была страной, ждущей спасителя. Она претерпела страдания и унижения от рук своих традиционных врагов – французов. Она лишилась последних остатков своей политической гегемонии в Европе и видела, как некоторые из ее заморских владений попали в руки еретиков – англичан и голландцев. Ее производство лежало в руинах, в денежном обращении царил хаос, заметно сократившееся население было деморализовано. Бургос и Севилья – в прошлом моторы кастильской экономики – переживали тяжелые времена. Население Бургоса, в 1590 году составлявшее 13 000 человек, к 1646 году сократилось до 3000, а Севилья потеряла 60 000 жителей (половину населения) во время страшной эпидемии чумы 1649 года. И хотя ее соперник Кадис постепенно присвоил себе то положение в торговле с Америкой, которое раньше занимала Севилья, саму эту торговлю теперь в значительной мере контролировали иностранные купцы, обеспечившие себе множество льгот от испанской короны. Кастилия умирала и экономически, и политически, и, пока иностранные плакальщики причитали у ее смертного одна, их агенты рыскали по дому в поисках наживы.

Неужели у нее не осталось надежд на возрождение? Кастилия, которая так долго жила иллюзиями, по-прежнему с упорством, рожденным отчаянием, цеплялась за самую главную из них. Чтобы спасти ее народ, непременно должен явиться Мессия. Но, к несчастью, хотя за тридцать пять лет царствования Карла II не было недостатка в кандидатах, их возможности, при ближайшем рассмотрении, оказывались крайне ограниченными. А сам бедняга-король, на которого возлагалось столько надежд, был рахитичным слабоумным созданием – жалким отростком вырождающегося фамильного древа. Его мать, королева-регентша Марианна, не обладала никакими политическими талантами. Его сводный брат, дон Хуан Хосе Австрийский, незаконнорожденный сын Филиппа IV, убедил себя и сумел убедить многих других, что он и есть очередной дон Хуан – спаситель Испании. Но Филипп IV был достаточно благоразумен и побеспокоился о том, чтобы не допустить его в правительство, которое он оставил в наследство Карлу II. Правительство состояло из пяти тщательно подобранных министров и называлось Junta de Gobierno (Правительственная хунта. – Пер. ). Его задача состояла в том, чтобы консультировать королеву-регентшу, пока королю не исполнится четырнадцать. В этой хунте Филипп постарался самым тщательным образом соблюсти баланс личных качеств и национальностей. Одним из его ведущих членов являлся коварный граф Кастрильо, организовавший в 1642–1643 годах свержение Оливареса. После смерти его племянника дона Луиса де Аро в 1661 году Кастрильо правил Испанией совместно со своим ненавистным соперником герцогом Медина де лас Торрес, который, однако, не вошел в состав хунты. Другими членами хунты были: граф Пеньяранда – дипломат, принимавший участие в заключении Мюнстерского мирного договора; валенсиец Користобаль Креспи – вице-канцлер Совета Арагона; маркиз Айтона – аристократ с военным опытом из богатого каталонского семейства; священнослужитель, кардинал Паскуаль де Арагон – сын герцога Кардона, каталонского гранда, который был вице-королем Каталонии в 1630-х, и Бласко де Лойола, исполнявший обязанности секретаря хунты.