Джон Эллиот - Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Тем не менее практика управления Фердинанда и Изабеллы показала, что королевские права, даже в законных пределах, предоставляли достаточный простор для маневра. Например, если Фердинанд не мог получить постоянную королевскую власть над Кастилией, ему могло быть позволено осуществлять ее на основании личного разрешения супруги в течение всей ее жизни. Фердинанд был не тот человек, чтобы оставаться в подчиненном положении, и Изабелла, со своей стороны, начала чувствовать привязанность и уважение к своему мужу, что сделало естественным предоставление ему гораздо большей власти в Кастилии, чем это предполагалось изначально. Они установили между собой отношения делового партнерства, уникального в анналах монархий. Оба монарха подписывали королевские декреты; оба могли отправлять правосудие в Кастилии и делать это вдвоем, когда были вместе, или по отдельности, когда разлучались; и оба их изображения присутствовали на кастильских монетах. В действительности в некоторых аспектах Фердинанд пользовался большей властью, чем Изабелла, поскольку он являлся реальным правителем в Кастилии, тогда как она в Арагоне оставалась всего лишь супругой короля. Кроме того, в его ведении находились вопросы внешней политики. Однако попытки дифференцировать их власть и поставить одного выше другого были бы непродуктивны. Они шли в одной упряжке, дополняя друг друга, единые в своей решимости использовать всю полноту своей королевской власти, чтобы сделать свое королевство великим.

Естественно, они превозносили смысл своего предназначения – своих обязательств как правителей обеспечивать порядок и вершить правосудие – и стремились выйти за пределы законодательных ограничений, которые их окружали. Их единство оказалось сильнее, чем отсутствие единства их владений, и придавало смысл понятию Испания, как чему-то большему, чем просто Кастилия и Арагон. Осознание своего предназначения не только укрепляло верхний уровень их собственной королевской власти, но и скрепляло всю государственную структуру, несколько изменяя ее так, что, по крайней мере, в Кастилии они оставили после себя государство гораздо более управляемое на каждом уровне власти, чем то, которое получили. Как их современник Генрих VII Английский, они заложили фундамент нового государства не за счет введения новых институтов, а за счет оживления старых, заставив их служить своим целям и отстаивать власть королей перед всеми другими политическими структурами. Как и везде в Европе, «новая монархия» в Испании была, прежде всего, продолжением старой монархии, но измененной с учетом того, что смысл королевской власти и национальные цели стали совершенно другими.

Несмотря на всю важность восстановления мира в Каталонии, Католические короли неизбежно должны были максимально сконцентрировать внимание на своем самом большом и густонаселенном владении – на Кастилии. После того как в марте 1476 года вторгшаяся в Кастилию португальская армия потерпела поражение в битве при Торо и война за престолонаследие была выиграна, самой насущной проблемой стало обуздание власти аристократии и преодоление мрачного периода анархии. Именно это, как хорошо понимали Фердинанд и Изабелла, являлось самым большим желанием основной массы народа. Тогдашний хроникер Диего де Валера утверждал, что Фердинанд и Изабелла пришли, чтобы «восстановить эти королевства и спасти их от тирании, от которой они так долго страдали». Они могли положиться на все общественные слои и группы, уставшие от непрекращающихся беспорядков и возмущенные постоянным злоупотреблением властью со стороны аристократии. Естественным форумом, способным обеспечить королям поддержку, стали кортесы Кастилии, и именно на сессии кортесов в Мадригале в апреле 1476 года был заложен фундамент союза между короной и муниципалитетами, давший такой мощный импульс восстановлению королевской власти. Самой эффективной мерой, принятой кортесами в Мадригале для восстановления порядка в Кастилии, стало создание Святой Эрмандады – идеальный пример средневекового института, возрожденного, чтобы служить новым нуждам. В городах средневековой Кастилии существовали народные отряды, известные как эрмандады – братства, которые следили за соблюдением их интересов и поддержанием мира. На сессии кортесов в Мадригале они были реорганизованы и помещены под единый центральный контроль в форме совета – Совета Эрмандада, возглавляемого епископом Картахены, действовавшим в качестве прямого представителя короны. Если средневековые эрмандады, как правило, попадали под влияние местных магнатов и часто становились источником еще больших беспорядков, вместо того чтобы пресекать их, реорганизованные братства действо вали по приказам, отдаваемым короной. Они стали специальными муниципальными институтами, находящимися в распоряжении короны, а магнаты были последовательно лишены всех судейских постов.

Эрмандады сочетали в себе функции полицейских сил и судебных органов. В качестве полицейских сил их задачей было прекращение разбоев и патрулирование сельских дорог. Каждый город или деревня должны были предоставить свою квоту этих войск, исходя из расчета один всадник от каждых ста домовладельцев. Таким образом, набиралось постоянное полицейское войско из двух тысяч солдат под командованием брата Фердинанда Алонсо Арагонского. Кроме того, в каждом городе имелся отряд лучников, обязанности которых состояли в том, чтобы выходить, как только раздавался шум или крик, и преследовать злоумышленника до границ юрисдикции данного города, где преследование продолжал свежий отряд из следующего города или деревни. Цена содержания таких полицейских сил была очень большой, и ее покрывали за счет системы штрафов и налогов, которую корона пыталась, хотя и безуспешно, распространить даже на аристократию.

Если Эрмандаде удавалось поймать злоумышленника, то, вероятнее всего, они его и судили, поскольку трибуналы Эрмандады обладали полным правом судить определенный, тщательно описанный класс преступлений: грабежи, убийства и поджоги, совершенные в сельской местности, а также в городе или деревне, если преступника взяли за их пределами. Сюда же относились изнасилования, разрушение домов и мятежи против центральной власти. Трибуналы состояли из выбранных местными жителями алькальдов Эрмандады, не получавших за это денег. Если в городе или деревне жило больше тридцати семей, то этих алькальдов было двое (один кабальеро, другой более низкого ранга), если меньше, то один. Алькальды действовали сами или призывали на помощь алькальдов из главного судебного центра своего района. Они рассматривали дело, выносили приговор и назначали максимально жестокое наказание, обычно состоявшее в нанесении увечий или умерщвлении самым варварским способом.