Джон Эллиот - Испанская империя. Мировое господство династии Габсбургов. 1500–1700 гг.

Работа Фердинанда по реорганизации касалась и институциональной жизни принципата. После множества проб и ошибок и в Generalitat, и в органы муниципального управления была внедрена система отбора на государственные должности, призванная уберечь эти институты от доминирования узких самовоспроизводящихся групп. Такие реформы уже сами по себе помогают понять, в каком направлении работал Фердинанд. Его план состоял не в том, чтобы отменить старые институты и заменить их новыми, а в том, чтобы просто заставить их работать должным образом. В силу убеждения или под влиянием обстоятельств он пришел к выводу, что единственным осуществимым решением проблем Каталонии было снова заставить средневековую конституционную систему принципата работать, как надо. В результате на сессии каталонских кортесов 1480–1481 годов он признал традиционную политическую систему принципата во всей ее полноте и увенчал ее знаменитой конституцией Observanca, где были специально прописаны конституционные ограничения королевской власти и порядок действий Generalitat в случае любого нарушения свобод королем или его чиновниками.

Тот факт, что Фердинанд восстановил мир в Каталонии, не создавая новых институтов, а вдохнув новую жизнь в традиционные, имел огромное значение для будущего. Вместо того чтобы использовать эту возможность для приведения княжества в большее соответствие с Кастилией, он предпочел увековечить конституционную систему, резко контрастировавшую с кастильской системой управления, которая становилась все более авторитарной. Если в Кастилии закладывался фундамент абсолютной королевской власти, то в Каталонии скрупулезно сохранялось прежнее средневековое государство, основанное на договоре. Вопрос о том, действительно ли такая форма правления лучше всего соответствовала потребностям новой эпохи, вероятно, не рассматривался. Печально, но история Каталонии XVI–XVII веков наглядно показала, что возрождение традиционных форм правления вовсе не гарантирует автоматически возрождения того духа, который наполнял их изначально. Но в общей атмосфере усталости, царившей в принципате в конце XV века, это было не очевидно. То, что в Каталонии наконец воцарился мир, стало источником глубокого удовлетворения. На время этого было достаточно, а о будущем никто не думал.

Возродив в Каталонии архаичную конституционную систему, Фердинанд тем самым отказался от возможности дальнейшего укрепления единства Испании путем введения административного и законодательного единообразия. Не было приложено никаких усилий для приведения Кастилии и Арагонской короны к большей гармонии. Вместо этого разобщенность двух корон оказалась усилена и увековечена. Если в Кастилии испанские короли XVI века во многих вопросах могли вести себя как абсолютные монархи, то в странах Арагонской короны они продолжали оставаться конституционными монархами. Если бы им понадобились деньги, они должны были собрать кортесы и присутствовать на заседаниях. Без согласия кортесов они не могли менять законы и вводить административные новшества. Для них было практически невозможно поднять войска Арагонской короны, не вступая в конфликт с местными законами и привилегиями, а их представители находились под постоянным ревнивым наблюдением защитников местных установлений.

Таким образом, если основными чертами ренессансного государства являлось введение административного единообразия и централизация власти в руках монарха, то Испанию Фердинанда и Изабеллы едва ли можно отнести к данному типу государства. Под управлением Фердинанда в Арагонской короне не произошло никаких институциональных изменений, и формально она оставалась территорией, где свобода действий короны была ограничена. Монархия в Арагонской короне осталась такой же, какой была всегда – ограниченной монархией. Точно так же не было сделано ни малейшей попытки административного слияния двух корон даже на самом высоком уровне, хотя определенные административные изменения в новых условиях неизбежно приходилось вносить. Поскольку проблемы Кастилии требовали так много внимания со стороны Фердинанда, отсутствие короля в Арагонской короне стало почти постоянным. Действительно, из тридцати семи лет своего царствования Фердинанд провел в Каталонии меньше четырех. Чтобы минимизировать последствия этого абсентеизма, постоянным атрибутом правления в Арагонской короне снова стал институт вице-королей, использовавшийся для управления каталонско-арагонской империей в Средние века. Отныне Каталония, Арагон и Валенсия управлялись каждая своим вице-королем. В то же время для обеспечения личного участия в делах своих арагонских владений король решил обновить еще один институт средневековой Арагонской короны – Curia Regis. Это совет средневековых арагонских королей был в 1494 году преобразован в Совет Арагона, возглавляемый вице-канцлером. Он состоял из Tesorero-General (главного казначея. – Пер. ), которому полагалось быть уроженцем Арагонской короны, и пяти регентов, представлявших разные земли короны. Этот совет с самого начала расположился рядом с Consejo Real (Королевским советом. – Пер. ), аналогичным советом, существовавшим в Кастилии, и сопровождал короля, поэтому большую часть времени находился на кастильской территории. И по своему составу, и по характеру деятельности совет служил естественным связующим звеном между королем и Арагонской короной, давая ему советы в том, какой политики следует придерживаться, и передавая его приказы вице-королям.

Такое решение проблемы управления Арагоном – решение, созданное специально для сохранения политической идентичности Арагонской короны, – сыграло важную роль в определении будущей структуры растущей Испанской империи. По своей природе оно допускало бесконечное расширение, поскольку одновременное назначение вице-короля и создание специального совета, обслуживающего короля, давало испанским монархам возможность, получая новые владения, не лишать их идентичности. Но, позволяя испанским королям присоединять новые владения с минимальным уроном для их национальных традиций и склонностей, это решение снижало шансы испанской монархии превратиться в унитарное государство. Вместо этого оно превращалось, скорее, в нечто напоминающее средневековую арагонскую империю – в совокупность слабо связанных между собой стран под властью общих суверенов. В этом жизненно важном аспекте Фердинанд Арагонский одержал серьезную победу над Изабеллой Кастильской.

Таким образом, новая Испания была не унитарным, а лоскутным государством, состоящим из ряда отдельных владений, управлявшихся согласно их собственным различающимся между собой законам. Испания Католических королей продолжала оставаться Кастилией и Арагоном, Каталонией и Валенсией. Более того, существующая законодательная и политическая структура этих государств оставалась в значительной степени прежней. Как и в других современных им государствах Западной Европы, их политическая организация представляла собой взаимосвязанные структуры, действующие на разных уровнях. На верхнем уровне находилась королевская власть, права которой зависели от государства и соответствовали его законам. На нижнем уровне находилась сеньориальная власть – власть феодалов над находившимися в их юрисдикции вассалами, составлявшими основную массу сельского населения. Между этими двумя уровнями располагался уровень автономных прав, действовавших в пределах владения князя, но осуществлявшихся такими уполномоченными органами, как, например, городские советы, действовавшие на основании хартий и привилегий, предоставленных им короной. Ни в один из этих трех уровней Фердинанд и Изабелла не внесли фундаментальных изменений. Они довольствовались уважением к существующему в государстве порядку, настаивая на полноте королевской власти, но всегда признавая, что существуют пределы, которых она не может преступать. Судя по всему, они целиком разделяли мнение современного им правоведа Паласиоса Рубиоса о том, что «королю доверено только управлять королевством, а не властвовать над ним, поскольку собственность и права государства являются общественными и не могут быть чьим-то частным владением».