Григорий Трубецкой - Воспоминания русского дипломата

Церковь держится святыми. Благодаря Богу, несмотря на тяжелые и во многом ненормальные условия своего существования, в Русской церкви никогда не переводились святые. В 30-х годах минувшего столетия, на памяти людей, которые еще могут быть живы, Русская церковь сподобилась иметь одного из величайших своих святых преподобного Серафима Саровского. Глубоко народный облик этого сына простого народа совпадает с самыми высокими мистическими озарениями. От него сохранились некоторые записанные беседы с ним о действии Святого Духа на человека, которые представляют один из замечательнейших памятников русской церковной письменности.

Жажда святости, вера в осуществление всей правды Божией на земле составляет одну из особенностей русской религиозности. Чем меньше окружающая действительность отвечает этому идеалу, тем сильнее у религиозного русского человека стремление уйти из нее, искать этой правды в монастыре, у святынь, которыми богата Россия.

«…Для смиренной души русского простолюдина, измученной трудом и горем, а главное всегдашнею несправедливостью и всегдашним грехом, как своим, так и мировым, нет сильнее потребности и утешения, как обрести святыню или святого, пасть пред ним и поклониться ему: – Если у нас грех, неправда и искушение, то все равно есть на земле там-то, где то святой и высший; у того за то правда, тот за то знает правду: значит не умирает она на земле, а, стало быть, когда-нибудь и к нам перейдет и воцарится по всей земле, как обещано».

Неудовлетворенным душам тесно в национальных рамках, они идут искать Правды и Святости по всему белому свету. Ежегодно, пока было можно, тысячи паломников отправлялись в Иерусалим, на Афон, в Рим и в Бари {253}. Однажды мне пришлось встретить группу таких паломников в Константинополе. Они побывали во всех этих местах, добрались даже до берегов Красного моря. Они всюду искали, где воплотилась вся Правда Божия, где совершенные люди живут в совершенной Церкви. Они не нашли того, что искали, но это не ослабило их веры, что где-то, скорее всего на острове, осуществилось это Царствие Божие на земле, новый Иерусалим. «Вот вернемся к себе домой на побывку, а потом опять пойдем искать», сказали они мне.

«Странничество» – одна из форм народной религиозной жизни, весьма характерная для русских людей. Религиозный русский человек чаще чувствует себя странником, чем оседлым жителем земли. Для себя он относится безразлично к внешним условиям земной действительности, мир лежит во зле и он не приемлет его, и идет искать Правды Божией, стараясь найти ее в молитве, подвигах и лишениях.

В нашей народной религиозной литературе есть одна небольшая книжка, выдержавшая нисколько изданий, весьма любимая многими благочестивыми русскими людьми. Это «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу» (3-е изд. Казань, 1884 {254}). От книги этой веет глубокой подлинностью и народным духом. Она напечатана с рукописи, найденной у одного старца – схимника на Афоне, который в свое время записал, по-видимому, то, что ему рассказывал странник. Ничто не даст нам более верного представления о народной религиозной психологии, создавшей странничество, чем некоторые выдержки из этой книги.

«я по милости Божией человек-христианин, по делам великий грешник, по званию бесприютный странник, самого низкого сословия, скитающийся с места на место. Имение мое следующее: за плечами сумка сухарей, да под пазухой Священная Библия; вот и все. В 24-ю неделю после Троицына дня пришел я в церковь к обедне помолиться; читали Апостол из Послания к Солунянам, в котором сказано: непрестанно молитеся. Сие изречение особенно вперилось в ум мой, и начал я думать, как же можно беспрестанно молиться, когда необходимо нужно каждому человеку и в других делах упражняться для поддержания своей жизни».

С этих пор целью своих похождений Странник поставил найти человека, который разъяснил бы ему недоуменный вопрос. В конце концов, он встречает старца, от которого получает наставление, и некоторое время остается под его руководством. «Непрестанная внутренняя Иисусова молитва», учил старец, «есть беспрерывное, никогда не престающее призывание Божественного имени Иисуса Христа устами, умом и сердцем при воображении всегдашнего Его присутствия, и прошении Его помилования, при всех занятиях, на всяком месте, во всяком времени, даже и во сне. Она выражается в таковых словах: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя. И если кто навыкнет сему призыванию, то будет ощущать великое утешение и потребность творить всегда сию молитву, так, что уж без молитвы и быть не может, и она уже сама собою будет в нем изглашаться».

Странник последовал наставлению старца и убедился на внутреннем опыте в его правде. Он стал тому же учить и других, с кем приходилось ему ближе соприкасаться во время пути. Чтение Библии и Добротолюбия (свода писаний Святых Отцов Церкви, по преимуществу аскетов), которое ему удалось приобрести, укрепляли его молитвенное настроение; из них извлек он руководство о «памятовании о Боге во всякое время, на каждом месте и при всякой вещи. Если ты что-нибудь делаешь, должен иметь в памяти Творца вещей; если видишь свет, помни Даровавшего тебе оный; если видишь землю, небо, море и все находящееся в них, удивляйся и прославляй Создавшего оные; если надеваешь на себя одежду, вспомни, чей это дар, и благодари Промышляющего о твоей жизни. Кратко сказать, всякое движение да будет тебе причиною к памятованию и прославлению Бога, и вот ты непрестанно молишься, от сего всегда будет радоваться душа твоя». Внутренняя молитва доступна каждому человеку; «стоит только побезмолвнее углубиться в свое сердце, да побольше призывать просвещающее имя Иисуса Христа, то сейчас же каждый почувствует внутренний свет и ему будет все понятно, даже и некоторые тайны царствия Божия он увидит в свете сем. Да уж и это глубокая, просветительная тайна, когда человек узнает сию способность самоуглубляться, видеть себя внутри, наслаждаться самосознанием, умиляться и сладостно плакать о своем падении и испорченной воле… В том-то и дело, что мы далеки от самих себя, да и мало желаем, чтобы приблизиться к себе, а все убегаем, чтобы не встретиться самим с собою, и промениваем истину на безделушки, да и думаем: рад бы заняться духовным делом, или молитвою, да некогда, хлопоты и заботы о жизни не дают времени к сему занятию»…

Вот почему странник упорно отказывается переменить свой образ жизни. Он странствует, выбирая свой путь на Одессу и далее в Иерусалим. В это время «молитва сердца столько меня услаждала, что я не полагал, есть ли кто счастливее меня на земле, и недоумевал, какое может быть большее и лучшее наслаждение в Царствии Небесном. Не токмо чувствовал сие внутри души моей, но все и наружное представлялось мне в восхитительном виде, и все влекло к любви и благодарению Бога; люди, дерева, растения, животные, все было мне, как родное, на всем я находил изображение имени Иисуса Христа. Иногда чувствовал такую легкость, как бы не имел тела, и не шел, а как бы отрадно плыл по воздуху; иногда входил весь сам в себя и ясно видел все мои внутренности, удивляясь премудрому составу человеческого тела; иногда чувствовал такую радость, как будто сделан я царем и при всех таковых утешениях желал, когда бы Бог дал поскорее умереть и изливаться в благодарности у подножия Его в мире духов».