Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Это был, по существу, отрицательный ответ на предложения русской стороны договориться об условиях, на которых Владислав мог бы править Россией, и скорей прислать принца в Москву. Наоборот, предложенный план действий отодвигал решение вопроса на неопределенный срок, так как время созыва сейма не было установлено даже приблизительно.

Выдвигая на первый план вопрос о мерах по «успокоению» страны с помощью польско-литовского войска, сенаторы явно следовали тактике, предложенной составителем «Рассуждения» — ставить перед послами трудные для решения вопросы и тем содействовать затягиванию переговоров. Неслучайно на встрече 20 октября перед послами был поставлен и вопрос о возмещении военных расходов, которые несла Речь Посполитая ради «успокоения» Московского государства [849] Там же. С. 69–73. .

Однако для выдвижения таких предложений и, в частности, плана похода самого короля на Калугу были и другие причины, связанные с положением, сложившимся к началу мирных переговоров на территории Северской земли.

К лету 1610 г. польско-литовским войскам удалось овладеть значительной частью территорий, служивших «яблоком раздора» между Россией и Речью Посполитой, в том числе рядом главных центров Северской земли. Местные служилые люди и воеводы принесли присягу, а ряд из них даже посетил лагерь под Смоленском, получив от короля грамоты [850] См. об этом подробнее в главе «Перед столкновением». . Однако достигнутые результаты оказались непрочными. С уходом польско-литовских войск с занятых территорий начался переход местных служилых людей на сторону Лжедмитрия II. О том, что происходило летом 1610 г. в Северской земле, нас информирует донесение, сохранившееся в составе одной из книг Литовской Метрики [851] РГАДА Ф. 389. On. 1. Кн. 507. Л. 843–843 об. См. также: Тюменцев И. О . Смута в России в начале XVII столетия. Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999. С. 505. . Перешли на сторону Лжедмитрия II служилые люди из Новгорода-Северского во главе со своими воеводами кн. Федором Барятинским и Милакой Моис. Карповым и принесшие присягу «его королевской милости» служилые люди из Почепа. Был предпринят большой поход служилых людей из «верховских» городов (Брянска, Трубчевска, Карачева) и из городов Северской земли (Путивль, Новгород-Северский, Камарицкая волость) на Стародуб, один из немногих городов, где власти Речи Посполитой поместили польско-литовский гарнизон. Служилые люди Стародубского уезда перешли на сторону нападавших, польско-литовские войска были разбиты, и командовавший в походе вместе с М. Карповым детьми боярскими из Новгорода-Северского П. Безобразов отвез захваченных пленных к Самозванцу в Калугу. В возвращенном Стародубе разместился 2-тысячный гарнизон во главе с Ектором Рындиным, командовавшим в походе брянчанами. Пришлось снова посылать в уже подчиненный было край отряды запорожских казаков, которые сожгли Козельск и Мещовск [852] Запись в дневнике похода под 26 сентября н. ст.: Diariusz drogi króla JMci Zygmunta III od szczęśliwego wyjazdu z Wilna pod Smoleńsk w roku 1609 a die 18 Augusta, fortunnego powodzenia przez lat dwie do wzięcia zamku Smoleńska w roku 1611 / Opr. J. Byliński. Wrocław, 1999. S. 186. .

Все это делало очевидным, что население Северской земли явно не желает подчиняться власти Сигизмунда III и для «освоения» этой территории придется направить туда королевскую армию. Однако часть этой армии находилась под Москвой, и для планов Сигизмунда III и его окружения ее местонахождение там было необходимостью. Другая же часть этой армии осаждала Смоленск, который, как ключевой пункт на пути, ведущем из Москвы в Вильне, представлял для правящих кругов Речи Посполитой гораздо больший интерес, чем северские крепости. Первоначально в окружении короля надеялись, что после битвы под Клушином, когда Смоленск уже не мог рассчитывать на быстрое снятие осады, город капитулирует. 10/20 июля в переговоры со смольнянами вступили находившиеся в королевском лагере бывшие сторонники Лжедмитрия II и служилые люди, находившиеся в Царевом Займище, рассказавшие о поражении русской армии и предлагавшие сдать город. В сложившейся ситуации стал колебаться сам смоленский воевода. Перебежчики передали его слова: «Города я не выдержу, люди вымерли» [853] Ibid. S. 166. . Стали колебаться и сидевшие в осаде дети боярские: для них, как и для смольнян, сидевших с Шуйским в Москве, после битвы под Клушином стало ясно, что им не удастся вернуться в свои поместья с победоносной русской армией. 24 июля н. ст. Я. Задзик писал своим патронам из лагеря под Смоленском, что дети боярские готовы сдать город, но не решаются выступить с этим открыто, боясь духовенства и посадского «мира» [854] Я. Задзик — В. Гембицкому, 24 июля 1610 г.: Riksarkivet Stockholm. Extranea IX. Polen. № 105; Я. Задзик — Ш. Рудницкому, 24 июля 1610 г.: Czart. Rkp. 342. К. 767. .

8 августа в лагерь Сигизмунда III перебежали из Смоленска двое детей боярских — кн. Василий Морткин, сын боярский смоленского архиепископа, и городовой сын боярский Михаил Сущев. Они не только подробно рассказали об организации обороны города и указали наиболее удобное место для штурма у Крылашевских ворот. Они выступали от имени группы из нескольких десятков детей боярских, среди которых были лица, принадлежавшие к самой верхушке смоленской дворянской корпорации, как выборный дворянин Иван Макшеев. Они не решались выступить открыто с требованием капитуляции, но обещали сделать это, если королевские войска усилят осаду. Заговор был раскрыт, его участники арестованы [855] См.: Смутное время Московского государства. Вып. 6: Памятники обороны Смоленска 1609–1611 гг. / Под ред. и с предисл. Ю. В. Готье. М., 1912. № 149, 158; Diariusz drogi… S. 171. Подробнее об этом: Мальцев В. П . Борьба за Смоленск. Смоленск, 1940. С. 308–310. . Задержанные дети боярские искали защиты у смоленского архиепископа Сергия [856] Памятники обороны Смоленска… № 193. . Настроения владыки сильно переменились по сравнению с начальным периодом осады, когда он требовал от воеводы более энергичных действий. Находясь под арестом, М. Б. Шеин вспомнил слова Сергия: «Уж бы лучше нам поддасться за присягой их, хотя бы нас потом и высекли» [857] Czart. Rkp. 106. К. 169. См. также в «Новом летописце», что М. Б. Шеин «с архиепископом бяше в розни для того, что архиепископ хотяше город здати королю»: ПСРЛ. Т. 14. С. 103. . Однако каких-либо реальных результатов эти колебания настроений части защитников Смоленска не имели. Когда 28 июля н. ст. была предпринята очередная попытка склонить защитников города к капитуляции, М. Б. Шеин отказался принять соответствующий «лист» от короля [858] Diariusz drogi… S. 167. .

Одновременно с этими попытками переговоров королевская армия стала готовиться к штурму города. Помимо иных важных соображений имели значение, как отметил в своих записках С. Жолкевский, личные амбиции брацлавского воеводы Яна Потоцкого, принявшего командование войсками с отъездом гетмана из лагеря [859] Żółkiewski S. Początek i progres wojny Moskiewskiej / Opr. J. Maciszewski. Warszawa, 1966. S. 171. . В отсутствие командующего он рассчитывал добиться успеха, все лавры которого достались бы только ему. При подготовке штурма он, однако, столкнулся с серьезными трудностими: если осадные орудия были доставлены и могли начать обстрел города, то пехоты было очень мало. Надежды возлагались на приход в королевский лагерь больших отрядов казаков, но те совсем не торопились под Смоленск. 17 июля Я. Задзик писал, что они предпочитают грабить деревни в районе Брянска [860] Я. Задзик — В. Гембицкому, 17 июля 1610 г.: Riksarkivet Stockholm. Extranea IX. Polen. № 105. . С приходом казаков трудности сразу не исчезли. Казаки были готовы лезть по лестницам на стены, но требовали отдать им город на разграбление, и военачальники были вынуждены согласиться на это [861] П. Стабровский — К. Радзивиллу, 20 июля 1610 г.: Archiwum Radziwiłłów. Dz. 5. № 14931. .