Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Ф. Андронов прибыл в Москву за несколько дней до заключения августовского договора и после подписания соглашения направил литовскому канцлеру Льву Сапеге письмо с советами, как следует действовать в сложившейся ситуации. Он признавал, что при настроениях населения Москвы («мало их, кто бы бунтовщиком не был») можно было заключить только такой договор, какой заключил гетман. Однако к этому документу не следует относиться серьезно, его подписание следует использовать для организации в Москве перемен, благоприятных лишь для королевских планов.

Польские войска, по его мнению, следовало удержать под Москвой, к ним русские «слуги его королевской милости» должны присоединить организованную ими военную силу — «колко тысяч стрелцов и казаков» «для бунтовства», т. е. подавления возможных беспорядков. Следовало бы также принять меры для устранения из Москвы всех тех «бунтовщиков», которые могли бы оказать противодействие осуществлению королевских планов, прежде всего наиболее ревностных сторонников царя Василия («которые туто были при Шуйском и болши броили, нежели сам Шуйский»). Особенно важным делом он считал смену руководства в приказах, чтобы там сидели люди, «которые бы его королевскому величеству прямили, а не Шуйского похлебцы». Все эти перемены создали бы благоприятные условия для прибытия в Москву Сигизмунда III [954] АИ. Т. 2. № 299. . Возможно, приложением к этому письму служил опубликованный недавно И. О. Тюменцевым список наиболее ревностных сторонников Василия Шуйского из числа членов Боярской думы, высших чинов «государева двора» и дьяков, сидевших в приказах, «Московского государства ушники, которые Московское государство в разоренье и в смуту привели при князи Василье Шуйском» [955] Тюменцев И. О . Список сторонников царя Василия Шуйского (Новая находка в шведском архиве) // Археографический ежегодник за 1992 год. М., 1993. С. 318–319. . С этими же планами «чистки» связан, вероятно, и сохранившийся в одной из книг Литовской Метрики список из 39 смоленских помещиков (« Imiona dzieci boiarskich, który z ks. Wasilem i z Michałem w radzie byli » [956] РГАДА. Ф. 389. On. 1. Кн. 507. Л. 842 об. . Общий смысл советов очевиден: осуществление королевских планов в них тесно связывалось с возвышением того круга бывших сторонников Лжедмитрия II, к которому принадлежал сам Ф. Андронов.

В заключение письма Ф. Андронов просил пожаловать Степана Соловецкого, как и он, бывшего дьяка Лжедмитрия «из торговых мужиков» [957] О нем см. Тюменцев И. О . Смута в России… С. 307, 555. . В дневнике похода Сигизмунда III Степан Соловецкий упоминается как человек, прибывший 3 сентября н. ст. в королевский лагерь с сообщением о заключении августовского договора и об отправке из Москвы к королю «великих» послов [958] Diariusz drogi króla JMci Zygmunta III od szczęśliwego wyjazdu z Wilna pod Smolensk w roku 1609 a die 18 Augusta, fortunnego powodzenia przez lat dwie do wzięcia zamku Smoleńska w roku 1611/ Орг. J. Byliński. Wrocław, 1999. S. 182. . Очевидно, С. Соловецкий и привез с собой письмо Ф. Андронова.

К тому времени, когда С. Соловецкий выезжал из Москвы, там помимо Андронова появилась целая группа знатных тушинцев. Вместе с армией С. Жолкевского пришел под Москву Иван Мих. Салтыков. Затем, как следует из письма Сигизмунда IIІ С. Жолкевскому, написанного в начале сентября 1610 г., вместе с А. Госевским под Москву были отправлены «московские бояре», которые должны были своими советами помочь гетману при ведении переговоров [959] Цветаев Д. В. К истории Смутного времени. Собрание документов. М.; Варшава, 1910. Вып. 1. № 16. С. 29. , очевидно, имелись в виду наиболее знатные лица из числа бывших сторонников Лжедмитрия II, находившихся в смоленском лагере. Их имена можно узнать из рассказа «Нового летописца» о том, как после заключения августовского договора в Успенский собор пришли к патриарху и стали уговаривать его согласиться на избрание Владислава «богаотметъники Михайло Салтыков да князь Василей Масальской с товарыщи». Таким образом, вместе с Госевским под Москву приехали действительно наиболее знатные среди бывших тушинцев — бояре М. Г. Салтыков и кн. В. М. Масальский. В рассказе далее упоминается тушинский окольничий Михаил Андр. Молчанов, которого патриарх велел выгнать из церкви как «еретика». В том же рассказе упоминается еще ряд людей, которые впоследствии, по пророчеству патриарха, умерли «злой смертью», — тушинский окольничий кн. Федор Фед. Мещерский, Григорий Кологривов и тушинский дьяк Василий Юрьев [960] ПСРЛ. Т. 14. С. 101. . В сообщении Жолкевского о волнениях в Москве перед вступлением в нее польских войск упоминается как активный участник событий бывший думный дьяк Лжедмитрия II Иван Тарасьевич Грамотен [961] Diariusz drogi… S. 190. . Таким образом, сразу после подписания августовского договора в Москве появилась целая группа бывших приверженцев Лжедмитрия II, прежде всего из числа тушинской знати. Эти люди, как и Андронов, должны были изучать положение в Москве и давать свои советы королю. Как представляется, их посланцем был Михаил Молчанов, прибывший в королевский лагерь вместе со Степаном Соловецким [962] Ibid. S. 182. .

По-видимому, после обсуждения поступивших предложений в королевском лагере были приняты решения, получившие отражение в ряде документов, вышедших из королевской литовской канцелярии в начале 20-х чисел сентября н. ст. 1610 г. и в письме, которое 1 октября н. ст. король отправил А. Госевскому. В письме король выражал удовлетворение тем, что в Москве есть люди, которые хотят присягать королю и «говорят, что сделали бы это еще под столицей, если бы знали, что такова наша воля». При помощи таких людей, писал король, «наше предприятие может быть доведено до конца» [963] Цветаев Д. В . К истории… № 18. С. 32. .

Упоминание о людях, находившихся «под столицей» явно имеет в виду бывших сторонников Лжедмитрия II, некоторое время находившихся в военном лагере под стенами русской столицы. Круг этих людей, как установил уже С. Ф. Платонов, позволяет полнее очертить грамота Сигизмунда III от 21 сентября 1610 г., адресованная «боярам нашим и окольничим и дворянам и дьяком думным великого государства Московского» [964] СГГиД. Ч. 2. № 208. . В этой грамоте король приказывал («приказуем вам») вернуть дворы в Москве и «животы», захваченные Шуйским, и назначить «четвертное жалованье по их окладу» группе людей, «которые приехали к нашему королевскому величеству и почали служити преж всех». Это — бывшие тушинские бояре Михаил Глеб. Салтыков, кн. Василий Мих. Масальский, Никита Дм. Вельяминов, окольничие Михаил Анд. Молчанов, кн. Федор Фед. Мещерский, Тимофей Вас. Грязной, кравчий Лев Плещеев, думные дьяки Иван Тарас. Грамотен, Федор Ив. Андронов, Иван Ив. Чичерин и дьяки Степан Соловецкий, Овдоким Витовтов, Федор Апраксин, Василий Юрьев. Стоит отметить, что в грамоте члены «воровской» думы — бояре и окольничие — названы с теми званиями, которые были ими получены у Лжедмитрия II.