Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

Заканчивая выступление, Абрасимов еще раз призвал своих партнеров продолжить разговор по существу и перейти к совместной работе по согласованию формулировок возможной договоренности. Он подчеркнул, что советская сторона готова сделать все от нее зависящее, чтобы эта работа была целенаправленной и продуктивной и рассчитывает на соответствующий вклад своих западных коллег [408] Там же, л. 61. .

Раш, выступая сразу же после Абрасимова, прежде всего остановился на событиях 4 и 5 марта 1971 г., когда вновь имели место задержки в доступе в Западный Берлин. Совершенно очевидно, сказал он, что это не случайное явление, а преднамеренные политические действия в нарушение положений четырехсторонних соглашений и решений по доступу в Берлин. Их произвольный политический характер подчеркивается и тем фактом, что встречи в Западном Берлине, подобные той, которая была использована как повод для организации помех на путях доступа, происходили и раньше, и никаких затруднений на коммуникациях не вызывали [409] В Феврале 1971 г. в Бонне было объявлено, что с 3 по 5 марта в Западном Берлине состоится конференция председателей фракций ХДС/ХСС в ландтагах и бундестаге ФРГ с участием фракции ХДС в Западноберлинской городской палате депутатов. В связи с этим 26 февраля 1971 г. МИД ГДР выступил с заявлением, в котором эта акция «правых сил ФРГ» характеризовалась как «новая атака» на статус Западного Берлина. Из заявления МИД следовало, что ГДР не будет безучастно наблюдать за этими действиями «правых сил ФРГ». — Die Westbereinfrage Dokumentation, s. 561–562. . «Советский Союз, — подчеркнул Раш, — принял на себя ответственность за вопросы доступа, и я выражаю протест против таких незаконных действий от моего имени и от имени моих английского и французского коллег» [410] АВП РФ, ф. 0742, оп. 16, п. 103, д. 29, л. 61. .

Только после этого Раш перешел к сути рассматривавшихся вопросов. Результаты последней встречи советников, сказал он, нас разочаровывают. Советский представитель внес на рассмотрение старые формулировки, которые не упоминались в последние недели, были отложены, и мы считали это совершенно правильным, исходя из учета тех поправок, которые были включены в проект трех держав от 5 февраля 1971 г. Это, продолжал Раш, не может не вызывать сожаления, так как на данном этапе переговоров надо подняться на более высокий уровень в обсуждении необходимых формулировок. В связи с этим посол США в ФРГ от имени западных держав выразил сожаление, что советская сторона вновь возвращается к старым формулировкам [411] Там же. .

Раш, в частности, напомнил, что несколько дней тому при обсуждении вопросов доступа советский представитель выдвинул предложения, вносившиеся три месяца тому назад, и которые соответствуют советской теории о том, что Западный Берлин должен иметь связи со всеми частями внешнего мира. Данное предложение уже обсуждалось ранее, и западная сторона подчеркивала его неприемлемость. Три державы считали, что тот факт, что Советский Союз перестал упоминать об этом, свидетельствовал об определенном прогрессе переговоров. С точки зрения США, Англии и Франции серьезный способ ведения переговоров заключается в развитии позиций в направлении их сближения и нахождения общего подхода. Однако теперь советские представители вновь вернулись к истории переговоров и к своим старым формулировкам. «Это уже делается не в первый раз и стало типичной чертой советской тактики», — подчеркнул Раш [412] Там же, л. 62. .

Однако западные державы, продолжал посол США в Бонне, тверды в желании идти вперед. 21 июля 1970 г. они представили в письменном виде свои подробные предложения, затем были представлены предложения с новыми подробностями 23 сентября и 4 ноября, касающиеся доступа и федерального присутствия. Наконец, 5 февраля 1971 г. западная сторона передала комплексный документ по всем вопросам. По словам Раша, все эти предложения представляли собой дальнейшую эволюцию подхода западной стороны с учетом советской точки зрения [413] Там же. .

Раш сделал ударение на том, что три державы по-прежнему придерживаются позиции, изложенной ими 5 февраля, и выступают против возвращения к старым формулировкам, что свидетельствует о серьезности их подхода к переговорам. «Мы выступаем против такого соглашения, — сказал американский дипломат, — которое требовало бы от нас дальнейших серьезных уступок СССР, в то время как советские представители сохраняли бы за собой свободу действий и могли бы вновь и вновь возвращаться к истории переговоров, проходивших все это время. Необходимо согласовать правила, согласно которым Советский Союз занял бы определенную позицию и более не возвращался к старому. Однако если Советский Союз, исходя из каких-то тактических соображений, не желает сейчас серьезного ведения переговоров, то мы не можем принудить его к этому. Но мы можем определить характер сложившегося положения. Мы хотим прийти к соглашению. У нас есть время и заинтересованность в достижении солидных результатов. У нас есть терпение, и мы готовы ждать, пока Советский Союз не придет к более разумной позиции» [414] Там же, л. 62–63. .

Говоря о преамбуле проекта от 5 февраля 1971 г., американский дипломат обратил внимание на то, что географическое определение «в Берлине и вокруг него» представляет собой, по его мнению, компромиссный вариант, так как вначале три державы исходили из понятия «весь Берлин», в то время как СССР говорили о «Западном Берлине». Свое резюме по этой части вопроса он сформулировал так: «Наша формулировка „в Берлине и вокруг него“ — выражение нашего компромиссного подхода, так как она дает нейтральное географическое описание района наших обсуждений. Я должен подчеркнуть, что соглашение, в котором стороны не могут договориться даже о названии области их согласия, вызвало бы возражения и сомнения в его ценности» [415] Там же, л. 64. .

Раш также выразил недовольство тем, что советские представители на заседании экспертов предприняли новые усилия, чтобы добиться от западных держав упоминания в преамбуле их согласия с политическим положением в ГДР и Восточном Берлине. «Однако, — подчеркнул он, — никто не может согласиться, и об этом уже было условлено раньше, на подрыв собственных юридических позиций» [416] Там же. .

Американский посол не согласился и с предложением советской стороны включить упоминание о необходимости избегать напряженности и трений в преамбулу. Это положение в качестве обязательства четырех держав должно находиться в первой части, что, собственно говоря, и придавало бы ей смысл [417] Там же. .

Раш изложил также свое понимание вопроса о том, почему советская сторона не согласна со словом «доступ». Он сказал, что «слово „транзит“, так как оно употребляется советской стороной, связано с суверенитетом ГДР и подразумевает рассмотрение Западного Берлина в качестве отдельной единицы. Мы за нейтральное понимание смысле слова „транзит“ без всякой политической окраски» [418] Там же, л. 65. .