Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

Отвечая на замечания Абрасимова, Джеклинг выразил признательность советской стороне за тот подход, который она проявляет в настоящее время для облегчения общих усилий по нахождению взаимоприемлемого соглашения. От имени своих коллег он заверил советскую сторону в том, что западные державы не потерпят деятельности каких-либо групп, действия которых противоречили бы «их общим концепциям верховной власти в Западном Берлине». Джеклинг также заявил, что неонацисты теряют свое влияние в Западном Берлине и сейчас не представляют собой какой-либо значимости [399] Там же, л. 23. .

Относительно интересов СССР в Западном Берлине английский дипломат повторил, что эти вопросы могут быть решены лишь в рамках общего соглашения.

Говоря о ходе переговоров, Джеклинг высказался за дальнейшее детальное изучение точек зрения сторон. Он указал на то, что западная позиция в вопросах федерального присутствия была достаточно ясно изложена, и подчеркнул, что западные державы выступают против всяких официальных актов со стороны президента и других официальных лиц и органов ФРГ в Западном Берлине. Однако советская сторона хочет большего. Тем не менее, сказал Джеклинг, только сами западные державы могут устанавливать совместимость или несовместимость тех или иных видов федерального присутствия с верховной властью, которой они располагают в Западном Берлине. Он отметил, что этот вопрос, безусловно, является очень трудным, так как позиция трех держав предусматривает, что если они сочтут определенные действия ФРГ в Западном Берлине непротиворечащими их верховной власти в этом городе, то нет и необходимости в их запрещении. Далее английский посол в Бонне подчеркнул, что ему кажется непоследовательной советская позиция, в соответствии с которой СССР, с одной стороны, признает верховную власть трех держав в Западном Берлине, а с другой — пытается говорить им, где и как они должны ее осуществлять [400] Там же, л. 23–24. .

Раш, в свою очередь, отметил, что позиции четырех держав сейчас уже хорошо известны и необходимо переходить к конкретному обсуждению вопросов и их практическому разрешению. Он сказал, что советская сторона, видимо, представляет себе ограниченность возможностей, в пределах которых действуют западные державы.

Сованьярг выразил согласие с Рашем. В принципе, сказал он, следует упоминать о пределах ограничений, которыми располагают стороны в ходе переговоров, но тем не менее это факт, и это обстоятельство нужно учитывать. На его взгляд, Советский Союз неоправданно заостряет внимание на вопросах федерального присутствия. Согласно его понимаю, эти вопросы не имеют такой важности для советских интересов, в то время как они чрезвычайно значимы для Западной Германии, а это важно для сохранения политической устойчивости в Германии в целом. Он еще раз подчеркнул заинтересованность западных держав в том, чтобы добиться соглашения, но такого соглашения, которое получило бы поддержку «политического мнения» в Германии. Сованьярг сказал, что подобно тому, как СССР защищает интересы ГДР, западные страны защищает интересы ФРГ. Это факты жизни, от которых нельзя уйти [401] Там же, л. 24. .

В целом эта неофициальная беседа не приблизила взаимопонимание сторон по обсуждавшимся вопросам, хотя она прошла в относительно благоприятной атмосфере.

Острый характер носила также дискуссия на официальной встрече четырех послов, состоявшейся 9 марта 1971 г. Председательствовавший на ней П. А. Абрасимов напомнил, что на прошлой встрече послов было обусловлено приступить к конкретной работе по подготовке формулировок возможной договоренности. По его мнению, необходимые условия для этого уже имелись, поскольку позиции сторон определились в достаточной мере и во многих существенных вопросах могли быть приведены к общему знаменателю [402] АВП РФ, ф. 0742, оп. 16, п. 103, д. 29, л. 56–57. .

Советский посол отметил, что имеются неплохие возможности для достижения договоренности по преамбуле и общей части. Между сторонами существовало взаимопонимание о необходимости исходить из четырехсторонних прав и ответственности по военным и послевоенным соглашениям, которые не затрагиваются. Было ясно также, что возможная договоренность, как это отмечалось и в проекте западной стороны от 5 февраля 1971 г., должна исходить из итогов Второй мировой войны, получивших свое отражение в этих соглашениях. По словам Абрасимова, стороны были едины и в том, что следует обеспечить практические улучшения существовавшей ситуации в интересах разрядки напряженности, устранения трений и предотвращения осложнений в районе совместной ответственности четырех держав. Таким образом, содержание преамбулы, по мнению советской стороны, в значительной мере уже определилось и нужные формулировки, конечно, могли быть найдены [403] Там же, л. 57. .

То же самое, считал Абрасимов, можно было бы сказать и применительно к первой части возможной договоренности. В ходе предыдущих встреч между послами было достигнуто взаимопонимание, что в районе соответствующей ответственности и компетентности правительств четырех держав не должно иметь место применение силы или угроза применения силы, а возможные споры должны решаться мирными средствами [404] Там же. .

Посол СССР отметил, что советские формулировки к общей части договоренности, внесенные 10 декабря 1970 г., идут также навстречу ранее выдвигавшимся предложениям западной стороны относительно того, что имеющийся в указанном районе статус не может изменяться путем односторонних мер. Советская сторона предлагала далее записать, что следует избегать всего того, что в соответствии с общепринятыми нормами международного права было бы равнозначно вмешательству во внутренние дела других или могло бы нарушить их суверенные права, общественную безопасность и порядок [405] Там же, л. 57–58. .

Далее посол СССР отметил, что вопреки четкому заявлению советской стороны о том, что проект трех держав от 5 февраля 1971 г. не может быть принят в качестве исходной базы, западная сторона пытается выдавать его за такую базу, используя для этого даже печать, и навязывать советской стороне дискуссию на основе его формулировок. Мы не отрицаем, продолжал Абрасимов, что в этом проекте есть моменты и положения, заслуживающее внимания и могущие быть использованными. В целом ряде положений позиции сторон близки или, во всяком случае, не являются несовместимыми. «Но в основном, — подчеркнул советский посол, — по своему содержанию и формулировкам этот документ нуждается в коренной переработке» [406] Там же, л. 59–60. .

Сейчас, продолжал Абрасимов, сложилась своеобразная ситуация. Советская сторона уже заявляла, что наши предложения, внесенные ранее, наши замечания по западному проекту определяют позицию СССР. Однако западная сторона делает вид, что эти предложения и замечания не существуют. При таком положении деловой разговор вести трудно. Именно в этом, по мнению советской стороны, и заключается основная причина разочаровывающих результатов последней встречи на рабочем уровне [407] Там же, л. 60. .