Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

«Досмотр, проверка и задержание лиц, багажа и грузов могут проводиться в случае: злоупотребления коммуникациями, нарушения законодательства ГДР или несоответствия общепринятой международной практике транзита, как, например, при провозе оружия, военных материалов, наркотиков, контрабанды, материалов, представляющих опасность для жизни людей, животных и безопасности движения, а также незарегистрированных пассажиров и лиц, совершивших преступления» [693] Там же, л. 168. . Абрасимов отметил, что эта формулировка в значительной степени учитывает предложенную на встрече экспертов американскую редакцию этого положения. В то же время советский посол сказал, что «не может быть и речи об открытии границы между ГДР и ФРГ и полной отмене контроля, хотя бы уже ввиду резкого роста преступности в ФРГ» [694] Там же. .

Раш после краткого совещания трех послов заявил, что западная сторона приветствует подход советского посла к поставленному вопросу. Однако многое в советской формулировке неприемлемо для нее. Известно, продолжал американский посол, что в области передвижения имеются серьезные проблемы, вызываемые задержками, досмотром пассажиров и грузов и т. д. Известно также, что общественность будет особенно тщательно рассматривать именно эту часть соглашения. Поэтому достижение договоренности по этому вопросу отвечает интересам не только западных держав, но и Советского Союза и ГДР. По словам Раша, в ходе переговоров перед послами возникают две проблемы: во-первых, их чисто юридический результат, а во-вторых, оптический эффект, отношение к этому результату широких слоев населения. Поэтому весьма важно четко и ясно закрепить в соглашении положение о том, что опломбированные средства транспорта вообще не будут подвергаться инспекции, что не будет задержек, контроля пассажиров и т. д. Потом можно было бы добавить оговорку о том, что такие-то случаи задержек и контроля являются единственным исключением из этого положения. В заключение Раш предложил, чтобы эксперты делегаций продолжили поиски приемлемой для всех сторон редакции этого положения [695] Там же, л. 168–169. .

Абрасимов отклонил предложение Раша, указав, что на данном этапе целесообразно искать договоренности на уровне послов. Посол СССР уточнил, что, если советское предложение не устраивает западную сторону, можно вернуться к тексту приложения, где написано, что процедура проверки может ограничиваться контролем пломб и сопроводительных документов и не предусматривать досмотра или использовать формулировку «будет как правило» [696] Там же, л. 169. .

Таким образом, на заседании 12 августа 1971 г. был сделан очередной шаг на пути к достижению всеобъемлющего соглашения, хотя ряд вопросов все еще оставался открытым.

Большая работа была выполнена участниками переговоров на тридцать первом заседании послов, состоявшемся 17 августа 1971 г [697] Протокол тридцатого заседания послов в АВП РФ отсутствует (в архив МИД не присылался). . Оно продолжалось дольше обычного: с 10 ч. 30 мин. утра до 16 ч. 45 мин. Председательствовал на нем Р. Джеклинг.

Сложность работы на этом совещании заключалась в том, что на нем рассматривались хотя и частные, конкретные вопросы, но их было много и в каждом из них таились определенные трудности.

Оживленная дискуссия, в частности, снова развернулась при обсуждении некоторых формулировок, касавшихся контроля за транзитом в Западный Берлин. Так, Джеклинг заявил, что западная сторона готова записать «сопроводительные документы», а не «соответствующие» (для транзитного транспорта. — Р. Д.), если советская сторона согласится на формулировку «процедура проверки будет ограничиваться», а не «может ограничиваться» [698] АВП РФ, ф. 0742, оп. 16 п. 103, д. 30, л. 176. .

Абрасимов ответил, что советская сторона может записать формулировку «соответствующие документы», однако она настаивает на слове «может».

Сованьярг заявил, что без слова «будет» пункт вообще не имеет никакого смысла, поскольку весь вопрос остается открытым.

Абрасимов предложил в этом случае посмотреть американский вариант формулировки об опломбировании, переданный на уровне экспертов 11 августа. Следовало бы вернуться к ней на уровне послов и постараться, сократив ее, разработать взаимоприемлемое решение [699] Там же. .

После этого в дискуссию включился Раш и сказал, что он исходит из того, что послы работают на основе текста, уже согласованного на уровне экспертов. Однако советская сторона выдвигает теперь совершенно новое предложение о том, чтобы вернуться к варианту, который был отклонен советниками. Но этот вариант является для западной стороны «менее удовлетворительным», и то обстоятельство, что он был предложен американскими советниками, не связывает трех послов [700] Там же. .

Джеклинг поддержал Раша и предложил вернуться к тексту.

Абрасимов, в свою очередь, вновь предложил записать в этом случае слово «может», а не «будет». Тогда советская сторона пошла бы на формулировку о «соответствующих» документах [701] Там же. .

Раш после краткого совещания западных послов выступил за то, чтобы оставить в тексте слово «будет» и формулировку «сопроводительные документы» или записать слово «будет» и выработать оговорку, где говорилось бы об исключительных случаях проверки. Однако при втором варианте западная сторона не согласится на слова «сопроводительные документы» [702] Там же, л. 176–177. . Компромиссную формулировку предстояло выработать советникам или самим послам на одной из последних встреч.

В ходе заседания послов 17 августа 1971 г. Джеклинг заявил, что остался нерешенным еще один важный вопрос, по которому советская сторона занимает весьма жесткую позицию. Речь шла о загранпаспортах ФРГ для жителей западных секторов. Цель западного предложения, продолжал посол Англии в ФРГ, заключается в том, чтобы эти жители могли путешествовать по всему миру, используя один и тот же документ, тем более, что это и сейчас уже имеет место во всех государствах, за исключением Советского Союза и некоторых других восточноевропейских стран. Советская сторона постоянно заявляет, что паспорт — это доказательство гражданства. Однако у западных держав иное толкование паспорта, а именно как документа для проезда в другие страны, дающего его владельцу право обращаться за помощью в консульское представительство той державы, которая выдала паспорт. Но это не доказательство гражданства. Советская сторона могла бы заявить, что признает паспорта ФРГ только для проезда. Западная сторона не возражала бы и против выдачи жителям западных секторов подвесных виз. В заключение Джеклинг предложил формулировку, согласно которой жители западных секторов «могут использовать паспорт ФРГ в Советском Союзе только для целей путешествия» [703] Там же, л. 179. .