Ростислав Долгилевич - Советская дипломатия на четырехсторонних переговорах по Западному Берлину (26 марта 1970 г. — 3 сентября 1971 г.)

Пункт первый этого документа гласил, что фраза параграфа 2 приложения II четырехстороннего соглашения, в которой говорится, что в западных секторах не будут осуществляться «конституционные или должностные акты, противоречащие положениям параграфа 1», должна истолковываться как запрет на акты «в осуществление непосредственной государственной власти над западными секторами Берлина» [683] Там же, л. 161. .

В пункте втором рассматриваемого документа говорилось: «Заседания федерального собрания не будут проводиться, а пленарные сессии бундестага и бундесрата по-прежнему не будут проводиться в западных секторах Берлина. Единичные комитеты бундестага и бундесрата могут собираться в западных секторах в связи с поддержанием и развитием связей между этими секторами и ФРГ. Что касается фракций, их встречи не будут проводиться одновременно (и будут относиться к развитию и поддержанию связей между западными секторами и ФРГ)» [684] Там же, л. 161. .

Согласно третьему пункту, орган по связям федерального правительства в западных секторах Берлина включает в себя отделы, которым поручены функции по связям в их соответствующих областях.

Четвертый пункт гласил, что установленные процедуры, касающиеся применимости к западным секторам законодательства ФРГ, останутся без изменений.

В пятом пункте говорилось, что термин «государственные органы» в параграфе 2 приложения II должен пониматься так: федеральный президент, федеральный канцлер, федеральный кабинет, федеральные министры и министерства и отделы этих министерств, бундестаг и бундесрат и все федеральные суды [685] Там же, л. 162. .

Создавалось, однако, впечатление, что этот документ следовало бы в первую очередь направить правительству ФРГ, так как в нем приводились параметры, определявшие рамки федерального присутствия в западных секторах.

Двадцать девятое заседание послов состоялось на следующий день, 12 августа 1971 г. Председательствовал на нем П. А. Абрасимов. Открыв заседание, он предложил продолжить обсуждение с пункта 3 заключительного четырехстороннего протокола.

Абрасимов заявил, что было бы целесообразно записать вслед за фразой, согласованной на уровне советников («четырехстороннее соглашение и соглашения и урегулирования, упомянутые в настоящем заключительном четырехстороннем протоколе, действуют вместе»), следующее предложение: «Четырехстороннее соглашение и эти соглашения и урегулирования компетентных немецких властей, заключенные сторонами в осуществление своих прав и компетенций, решают важные вопросы, рассматривавшиеся соответственно на переговорах четырех держав и немецких властей» [686] Там же, л. 166. .

Сованьярг высказался за то, чтобы записать в первую фразу вместо «действуют вместе» формулировку «будут действовать вместе». Абрасимов не возражал против этого.

Раш вынес на рассмотрение следующую редакцию пункта 3, предлагая обсудить обе формулировки и выработать на их основе компромиссное решение: «Четырехстороннее соглашение и соглашения и урегулирования, упомянутые в этом заключительном четырехстороннем протоколе, которые являются решением важных вопросов, рассматривавшихся в ходе переговоров между четырьмя правительствами, будут действовать и применяться вместе» [687] Там же. .

Абрасимов отметил, что выдвинутая Рашем редакция пункта 3 является недостаточно лаконичной и четкой. Он предложил следующий компромиссный вариант: «Четырехстороннее соглашение и соглашения и урегулирования компетентных немецких властей, упомянутые в настоящем протоколе, решают важные вопросы, рассматривавшиеся в ходе соответствующих переговоров, и будут действовать вместе» [688] Там же. .

Сованьярг заявил, что в этом пункте следует ясно провести две мысли: во-первых, четырехстороннее соглашение и немецкие соглашения и урегулирования составляют единое целое, и во-вторых, именно поэтому они имеют силу вместе. Кроме того, слово «соответствующие» может толковаться так, будто четыре посла занимались одними вопросами, а немцы совсем другими, что не будет соответствовать действительности. Нельзя забывать, продолжал Сованьярг, что западная сторона пошла на очень большую уступку, отказавшись в этом пункте от формулировки «каждое правительство предпримет соответствующие действия с целью позаботиться, чтобы вышеупомянутые урегулирования соблюдались». При этом предложенная тремя послами формулировка не означает, что четырехстороннее соглашение имеет большую ценность, чем немецкие соглашения и урегулирования. Все соглашения «находятся на одном этаже» [689] Там же, л. 166–167. .

В ответ посол СССР сказал, что в советской редакции пункта 3 прямо говорится о том, что четырехстороннее соглашение и соглашения и урегулирования немецких властей будут действовать вместе. Кроме того, французский посол противоречит сам себе: в западной формулировке говорится лишь о переговорах четырех держав и тем самым создаются ступени между четырехсторонним соглашением и соглашениями компетентных немецких властей [690] Там же, л. 167. .

Сованьярг согласился взять за основу «русский вариант», дополнив его «идеей пакета».

Джеклинг предложил дополнить советскую редакцию следующим образом: «Четырехстороннее соглашение и последующие соглашения и урегулирования компетентных немецких властей, упомянутые в настоящем протоколе, взятые как целое решают важные вопросы, рассматривавшиеся в ходе соответствующих переговоров, и будут действовать вместе» [691] Там же. .

Абрасимов согласился со словом «последующие», но формулировку «взятые как целое» назвал неприемлемой для советской стороны, добавив, что, если три посла настаивают на ней, она может быть записана лишь в скобки.

Джеклинг в ответ заявил, что в таком случае три посла берут в скобки термин «соответствующие». Абрасимов предложил снять слово «соответствующие», если западная сторона откажется от формулировки «взятые как целое». Раш с этим согласился, Сованьярг и Джеклинг присоединились к нему [692] Там же. .

Эта дискуссия показывает, что на переговорах шла борьба за каждое слово и едва ли не за каждый знак препинания. Здесь не могло быть мелочей, и каждый термин, который предлагалось внести в соглашения, тщательно рассматривался сторонами с самых различных точек зрения.

На заседании послов 12 августа 1971 г. были также снова затронуты вопросы транзита (приложение I). Абрасимов выразил сожаление по поводу того, что проведенное накануне по инициативе западной стороны совещание на уровне экспертов не было продуктивным. Он выдвинул на рассмотрение следующую формулировку, призванную конкретизировать идею французский стороны о точном определении условий для проведения досмотра, проверки и задержания лиц, багажа и грузов на коммуникациях ГДР: