Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Значительно больший международный резонанс имел визит Никсона в Западный Берлин, состоявшийся в рамках его поездки в ФРГ. Это была первая поездка Никсона в Европу после его вступления в январе 1969 г. в должность президента США, что придавало ей особое значение. После того, как 21 февраля 1969 г. было обнародовано сообщение о предстоявших учениях ГСВГ и ННА, в Вашингтоне возникли опасения, не направлены ли эти учения против визита Никсона в Западный Берлин. Некоторые должностные лица в администрации президента США даже ставили вопрос, не следует ли в создавшихся условиях воздержаться от этой поездки. Но ситуация вскоре прояснилась; все встало на свои места. Как сообщала английская газета «Дейли телеграф», «представитель русских официальных кругов заявил в Восточном Берлине, что эти учения не направлены против президента Никсона… Он вправе в любое время посетить Западный Берлин. Маневры не начнутся, пока он не покинет Берлин» [621] Daily Telegraph, 22.11.1969. . Газета делала вывод, что «какие бы планы не вынашивали русские в связи с выборами 5 марта 1969 г. западногерманского президента в Западном Берлине, они не собираются раздражать нового американского президента» [622] Ibidem. .

Американская газета «Вашингтон пост» высказывала похожие мысли: «Советский Союз и его цепкий вассал Восточная Германия действуют в типичном для них духе разногласий в отношении европейской политики. Русские в эти дни более заинтересованы в мягком подходе… Но восточные немцы, как обычно, чувствуют себя оставшимися в стороне и толкают на проведение более традиционной политики „холодной войны“… Следует считать, что русские будут поддерживать в берлинской лихорадке такую температуру, которая будет достаточно высока, чтобы показать восточным немцам, что они могут на них рассчитывать, но не настолько высока, чтобы дать НАТО слишком сильный предлог для возбуждения» [623] Washington Post, 21.11.1969. .

Расписание Никсона отводило ему всего 3 часа 20 минут для пребывания в Западном Берлине. По мнению обозревателей, он использовал их для того, чтобы сохранить в «берлинской лихорадке» умеренную температуру, которая не раздражала бы дополнительно Москву, но и не давала бы Бонну повода усомниться в лояльности Вашингтона.

Никсон, по прибытии в аэропорт Западного Берлина Темпельгоф, имея в виду действия СССР и ГДР, заявил, что сейчас Западный Берлин «подвергается неоправданным угрозам» [624] АВП РФ, ф. 56–6, оп. 28, п. 1447, д. 149, ТАСС, 27.11.1969, л. 27-А. . В Темпельгофе, обращаясь к американским военнослужащим, он сказал: «Вы находитесь здесь потому, что мы хотим защитить их (западноберлинцев — Р. Д.) право быть свободными, и это желание разделяет народ этой страны и этого города» [625] Там же, л. 42-А. .

Никсон, однако, воздержался от вызывающих антисоветских высказываний. Он давал понять Москве, что дверь к переговорам открыта. Это вписывалось в выдвинутую им концепцию перехода от «эры конфронтации к эре переговоров». Советское посольство в ГДР реагировало на поездку Никсона в Западный Берлин более сдержанно, чем на аналогичный визит Кеннеди в этот город 26 июня 1963 г. В целом пребывание Никсона на берегах Шпрее не оказало особого воздействия на дальнейшее развитие «третьего берлинского кризиса».

Советское правительство 28 февраля 1969 г. направило ноту правительству ГДР, в которой говорилось, что ФРГ активно вовлекает Западный Берлин в свои военные приготовления. Речь шла, в частности, о том, что на предприятиях города производится военная продукция, которая затем тайно переправляется в ФРГ по коммуникациям, пролегающим через территорию ГДР. Правительство СССР в ноте от 28 февраля обратилось к правительству ГДР с просьбой «взвесить в соответствии с осуществляемыми им контрольными функциями над коммуникациями между ФРГ и Западным Берлином возможность принятия необходимых мер в целях пресечения незаконной милитаристской деятельности властей и граждан Федеративной Республики и Западного Берлина, которая затрагивает интересы безопасности социалистических государств и европейского мира» [626] Сборник основных документов… (1967–1971), с. 331–332. .

Одновременно МИД СССР проинформировал посольства трех западных держав в Москве, что Советское правительство обратилось с просьбой к правительству ГДР принять соответствующие меры, которые положили бы конец попыткам «злоупотреблять коммуникациями ГДР в интересах милитаристской политики ФРГ» [627] Там же, с. 332–333. .

Руководство ГДР действовало незамедлительно. 28 февраля 1969 г. оно сообщило, что компетентным органам республики дано указание обеспечить строгое соблюдение правовых норм, запрещающих перевозку грузов в военных целях Федеративной Республики между ФРГ и Западным Берлином по транзитным путям ГДР [628] Die Westberlinfrage. Dokumentation. s. 489–490. . Правда, создавалось впечатление, что, опасаясь ответных шагов ФРГ в сфере внутригерманской торговли, власти ГДР не позаботились об эффективности объявленных ими мер. Зато 1 марта министерство почт и телеграфа ГДР опубликовало сообщение, согласно которому в республике не должны были обслуживаться почтовые отправления, на которых стоял штамп «Берлин, выборы федерального президента» [629] Ibid, s. 490. .

Ответные ноты западных держав последовало непривычно быстро — 5 марта 1969 г., в день, на который были назначены выборы президента ФРГ. Три державы подчеркнули, что «обвинение, выдвинутое против Федеративной Республики Германии в том, что она проводит „милитаристскую“ политику, безосновательно», и правительства западных держав считают «бесцельным продолжать обсуждение этого вопроса» [630] Сборник основных документов… (1967–1971), с. 333–334. .США, Англия и Франция предупредили правительство СССР, что они будут считать его «ответственным за любое усиление напряженности, которое может явиться результатом мер, принятых советскими или восточногерманскими властями на основе этих безосновательных утверждений» [631] Там же, с. 334. .

Еще быстрее, чем западные державы, на советскую ноту отреагировали правящий бургомистр и сенат Западного Берлина. Уже во второй половине дня 28 февраля 1969 г. Шютц заявил по телевидению, что «утверждение русских, будто проводится перевозка западногерманских военных материалов в Западный Берлин и из Западного Берлина, — это чепуха». Он подчеркнул, что нет никаких оснований для паники или истерик и что советская нота представляет собой очередной «булавочный укол» коммунистов, направленный против Западного Берлина и федерального присутствия в городе. Шютц предсказал «новые такие уколы в ближайшие дни в ходе войны нервов, которую начали коммунисты» [632] АВП РФ, ф. 56–6, он. 28, п. 1447, д. 151, ТАСС, 1.III.1969, л. 17-А. .