Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Советское руководство, вероятно, сделало из «третьего берлинского кризиса» вывод, что «силовые методы» в западноберлинских делах не приносят желаемого результата. Можно было, конечно, воспрепятствовать проведению той или иной акции ФРГ в Западном Берлине, но только при условии, что для ее осуществления не задействованы возможности военно-транспортной авиации западных держав. Именно здесь проходила граница советских возможностей «силового давления» на противоборствующую сторону. Становилось все более очевидным, что пути к достижению советских целей в Западном Берлине следует искать не на полях конфронтации, а в плоскости переговоров и поиска разумного баланса интересов сторон.

Но там же, где проходила граница советских возможностей в Западном Берлине, проходила и граница возможностей западных держав в этом городе. Их военно-транспортная авиация могла доставить в Западный Берлин депутатов бундестага ФРГ и федеральных министров, но они не могли помешать реализации мероприятий ГДР по усилению контроля на наземных коммуникациях, ведущих в Западный Берлин. Пробиваться в город с помощью вооруженного конвоя — такой вариант исключался западными державами, потому что он означал бы большую войну в Европе, или, вероятнее всего, Третью мировую войну.

Эту ситуацию, напоминавшую пат, хорошо понимали в Вашингтоне. Американское руководство рассматривало ее в свете концепции перехода от «эры противоборства» к «эре переговоров», провозглашенной Р. Никсоном. Западноберлинская газета «Тагесшпигель» выражала даже опасение по поводу того, что «обе супердержавы (США и Советский Союз) смогут добиться согласия, минуя европейских союзников Америки и во вред им» [702] Der Tagesspiegel, 13.VII.1969. . Опасения газеты по поводу возможных действий США во вред своим союзникам вряд ли были обоснованы, но в том, что существовала возможность достижения соглашения между СССР и США, газета была права. Советское руководство, выражая готовность к переговорам по Западному Берлину, исходило из того обстоятельства, что такая возможность не только существует, но и вполне может быть реализована. Едва ли вызывало сомнение также и то, что Великобритания и Франция не останутся в стороне, если США будут проявлять готовность к переговорам. Таким образом, одной из главных причин проявления советской готовности к переговорам по Западному Берлину была обоснованная надежда (если не полная уверенность), что этот шаг со стороны СССР найдет благоприятный отклик в США, Великобритании и Франции.

Еще одной причиной проявления СССР готовности к обмену мнениями по Западному Берлину был расчет на то, что этот шаг советской дипломатии укрепит позиции СДПГ и лично Брандта в преддверии сентябрьских 1969 г. выборов в бундестаг. В Москве были уверены, что с социал-демократами найти общий язык будет легче, чем с правительством ХДС. Это касалось всего комплекса германских дел, включая вопрос о Западном Берлине. Не случайно и в ГДР (в кулуарных беседах) и в ФРГ заявление Громыко от 10 июля 1969 г. иногда называли «предвыборным подарком Кремля Брандту» [703] Автор монографии во время служебных командировок в ГДР в 1974–1975 гг. неоднократно слышал подобные высказывания в университете им. К. Маркса в Лейпциге и в университете им. В. Гумбольдта в Берлине. . Определенную роль сыграла и позиция Шютца, неоднократно высказывавшегося в мае-июне 1969 г. за признание факта существования ГДР и границы по Одеру-Нейсе в обмен на признание легитимности связей между ФРГ и Западным Берлином.

Не все, однако, в советском руководстве считали целесообразным поддерживать СДПГ и Брандта. Против этого выступали, в частности, Б. Н. Пономарев и М. А. Суслов. «Консенсус в высшем звене, — отмечал В. М. Фалин, — сложился не сразу. Дипломатическое ведомство активно поддержал Ю. В. Андропов. Своими соображениями и весомой информацией он нейтрализовал скепсис М. А. Суслова, украинских и белорусских представителей. В итоге выкристаллизовалась линия советского руководства, интегрировавшая в себя вероятность смены политического караула на Рейне» [704] Фалин В. М. Указ соч., с. 128. . Эта смена произошла в результате сентябрьских 1969 г. выборов в бундестаг ФРГ — к власти пришло коалиционное правительство СДПГ-СвДП во главе с В. Брандтом.

На позиции СССР в европейских делах, в частности, в западноберлинских, не могла не влиять ситуация, складывавшаяся в отношениях между Советским Союзом и Китаем, особенно с учетом столкновений на границе в районе острова Даманский, происшедших в марте 1969 г. Западноберлинская газета «Берлинер Моргенпост» в связи с этим писала в редакционной статье: «Сообщения о последних столкновениях на советско-китайской границе освещают, подобно вспышке молнии, вопрос, почему Москва придает столь много значения проблеме достижения соглашения с США и консолидации своих завоеваний в Европе» [705] Berliner Morgenpost, 15.VII.1969. .

Наконец, советское руководство учитывало, что действительно «горячими точками» в противоборстве Востока и Запада стали Индокитай и Ближний Восток. США продолжали военные действия во Вьетнаме. Хрупкое перемирие между Израилем и арабскими странами, установившееся после «шестидневной войны» 1967 г., могло быть взорвано в любой день. Советскому Союзу нужно было прилагать значительные усилия — военно-технические, финансово-экономические, политические — для поддержки своих союзников и тех сил, на которые он опирался в «горячих точках» планеты.

Усиление внимания к другим регионам не означало, однако, что СССР перестал рассматривать Европу как основной участок противостояния Запада с Востоком, НАТО с ОВД. Но в геополитических условиях конца 1960-х годов, характеризовавшихся опасным обострением обстановки в Индокитае и на Ближнем Востоке, Советскому Союзу, как никогда, нужна была «мирная и спокойная» Европа. Добиться же мира и спокойствия на европейском континенте можно было лишь при условии достижения взаимоприемлемого соглашения по Западному Берлину. Совокупность всех этих причин — одних в большей мере, других в меньшей — и побудила руководство Л. И. Брежнева проявить готовность к обмену мнениями по Западному Берлину.

Ответ трех западных держав на выступление Громыко 10 июля 1969 г. последовал меньше, чем через месяц. 6–7 августа 1969 г. послы США, Англии и Франции в СССР сообщили о готовности своих правительств начать беседы в целях уточнения позиций сторон по вопросам улучшения обстановки в Западном Берлине и устранения причин трений в этом районе [706] Bulletin des Presse — und Informationamtes der Bundesregierung, № 127, Sonderuasgabe, 3. September 1971, s. 1388; Абрасимов П. А. Указ, соч., с. 83. .

12 сентября 1969 г. Советское правительство выступило суетным заявлением, в котором приветствовало эту готовность [707] АВП РФ, ф. 742, оп. 15, п. 49, д. 22, л. 14. . В октябре начались контакты и переписка заинтересованных сторон по вопросам, связанным с возможными переговорами. Они длились до февраля 1970 г [708] Абрасимов П. А. Указ, соч., с. 83. .Эти контакты и переписка имели конфиденциальный характер, но некоторая информация иногда попадала в печать.