Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Кроме того, было бы целесообразно предложить трем западным державам договориться о некоторых общих принципах подхода к западноберлинскому вопросу, соблюдение которых создавало бы основу для поддержания спокойной обстановки в этом районе. «Такая тактика с нашей стороны, — подчеркивал советский министр иностранных дел, — затрудняла бы правительству США политические маневры в связи с западноберлинским вопросом и позволила бы раскрыть намерения партнеров по переговорам» [733] Там же. .

Из информации Громыко следовало, что имеется договоренность с «немецкими друзьями» о проведении обмена мнениями с западными державами по западноберлинскому вопросу. Но здесь же говорилось о том, что «было бы полезно привлечь внимание друзей к необходимости более тщательного согласования действий в западноберлинских делах. Друзья продолжают практику допуска к голосованию в Народной палате ГДР берлинских представителей на равной основе с другими депутатами, что может побудить западною сторону к аналогичному изменению статуса западноберлинских депутатов в бундестаге или другим шагам в направлении дальнейшего сращивания Западного Берлина с ФРГ» [734] Там же, л. 11. .

ЦК КПСС признал целесообразным провести обмен мнениями с США, Англией и Францией по Западному Берлину и утвердил проект ответа Советского правительства правительствам трех держав. МИД СССР было поручено «до передачи памятной записки послам трех западных держав в Москве ознакомить с нею руководство государств-участников Варшавского договора, а немецких друзей — в основных чертах с тактикой, которой мы намерены придерживаться в ходе обмена мнениями». В связи с предстоявшим обменом мнениями с западными державами дополнительно к смете МИД на представительские цели выделялась 1000 инвалютных рублей из резервного фонда Совета Министров СССР [735] Там же, л. 12. .

10 февраля 1970 г. Фалин сообщил Громыко, что текст ответа западным державам уже согласован с руководством стран Варшавского договора. «Считаю возможным, — отмечал Фалин, — вручить памятную записку послам США, Англии и Франции 10–11 февраля с.г. Передачу записки целесообразно поручить т. Козыреву С. П., которому были вручены памятные записки трех держав по Западному Берлину 16 декабря 1969 г.» [736] Там же, ф. 742, оп. 15, п. 49, д. 22, л. 13. .

В памятной записке от 10 февраля 1970 г. правительство СССР подтверждало выраженную в его заявлении от 12 сентября 1969 г. готовность к обмену мнениями с целью улучшения положения в Западном Берлине и устранения трений в этом районе. Правительство СССР руководствовалось также тем, что «к данному вопросу необходимо подходить в контексте задач нормализации обстановки и обеспечения безопасности в Европе» [737] Там же, ф. 0742, оп. 15, п. 97, д. 34, л. 13. .

Принимая во внимание цель обмена мнениями, как она формулировалась сторонами, Советское правительство считало особенно важным «достигнуть договоренности об исключении деятельности, несовместимой с международным статусом Западного Берлина, которая была и остается источником существующей здесь напряженности» [738] Там же. .По мнению правительства СССР, в условиях продолжавшейся оккупации Западного Берлина и отсутствия иных совместных урегулирований, принципиальной основой при рассмотрении практических вопросов, касавшихся этого города, могли быть только Потсдамское и другие четырехсторонние соглашения и решения. Кроме того, советская сторона настаивала на том, что «вопросы связей Западного Берлина и доступа в него не могут решаться в отрыве от законных интересов и суверенных прав Германской Демократической Республики, внутри которой Западный Берлин расположен и чьими коммуникациями он пользуется для своих внешних связей» [739] Там же. .

Соответственно предмету обмена мнениями, Советское правительство выразило согласие, чтобы встречи представителей четырех держав проходили в Западном Берлине в здании бывшего Контрольного Совета. Своим представителем для ведения переговоров оно назначило П. А. Абрасимова, который был готов вступить в контакт с уполномоченными на то представителями правительств США, Англии и Франции, начиная со второй половины февраля 1970 г [740] Там же. . Организационные и технические вопросы могли быть уточнены по обычным каналам.

В конце декабря 1969 г. — январе 1970 г. обстановка вокруг Западного Берлина снова обострилась. В Бонне было объявлено о намерении властей ФРГ провести в конце января 1970 г. заседание фракций бундестага в Западном Берлине. В связи с этим советское посольство в ФРГ 29 декабря 1969 г. сделало представление федеральному министру иностранных дел В. Шеелю, в котором осуждались запланированные в Западном Берлине мероприятия и говорилось об их противоправном характере [741] Там же, л. 1. .

Министр иностранных дел ГДР О. Винцер информировал МИД СССР о шагах, которые Восточный Берлин намеревался предпринять в связи с предстоявшими заседаниями фракций бундестага в Западном Берлине. Планировалось, в частности, направить ноту министерству иностранных дел ФРГ и письмо правящему бургомистру Западного Берлина с протестом против намеченных акций. Предусматривалось также осуществление ряда мер по усилению контроля за транзитным движением по коммуникациям между Западным Берлином и ФРГ в соответствии с ранее достигнутой между СССР и ГДР договоренностью [742] Там же. . Советское руководство согласилось с намеченными ГДР мероприятиями.

10 января 1970 г. МИД ГДР передал ноту МИД ФРГ, в которой говорилось, что запланированная в Западном Берлине акция направлена против разрядки в центре Европы и одновременно нарушает суверенные права и интересы безопасности ГДР. Восточный Берлин призвал ФРГ отказаться от этой акции и предупредил, что «в противном случае правительство Германской Демократической Республики будет вынуждено рассмотреть вопрос о принятии необходимых мер по защите своих суверенных прав и интересов» [743] Die Westberlinfrage. Dokumentation. s. 516. .

Одновременно министр внутренних дел ГДР Ф. Диккель направил письмо правящему бургомистру Западного Берлина К. Шютцу, в котором планировавшиеся в этом городе заседания фракций бундестага характеризовались как «грубое нарушение» статуса Западного Берлина. Подчеркивалось, что город представляет собой самостоятельную политическую единицу, никогда не был и не является западногерманской землей и не может управляться ФРГ. Диккель призвал сенат и лично Шютца отказаться от намеченного в городе мероприятия и способствовать тому, чтобы «раз и навсегда положить конец противоправным попыткам включить Западный Берлин в западногерманское государство» [744] Ibid., S. 518. .