Коллектив авторов История - Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Чрезвычайный характер периода функционирования епархиального совета создавал заметные трудности в его работе, в самой возможности реализации управленческой функции. Необходимость выстраивания взаимоотношений с органами светской администрации, материально-бытовые сложности в самой организации деятельности (вплоть до нехватки писчей бумаги – большую часть периода своего существования епархиальный совет пользовался бланками Смоленской консистории) – были ключевыми обстоятельствами эпохи. Многие из поступавших в совет просьб он не был в силах удовлетворить из–за отсутствия как ресурсов, так и конструктивных контактов с новой властью на местах, особенно в уездах и волостях, где первые месяцы, а порою и годы после революционных событий, царили анархия и бесправие, распространенным явлением стала стихийная агрессия, проявления которой нередко приписывали «властям». Остро ощущалось нарушение связи с высшей церковной властью. Образовался информационный вакуум, в условиях которого иные из архиереев бездействовали, в то время как другие брали ответственность на себя и становились борцами за права и возможности своих пасомых.

Ухудшение положения органов епархиального управления в сравнении с дореволюционным временем, сужение их реальных возможностей год от года на протяжении 1918–1921 гг. ясно характеризуют отчеты секретарей совета 292. При этом церковный центр, сам лишенный прежних возможностей, делегировал некоторые полномочия епархиям и ожидал самостоятельности, а порою и оставлял епархии наедине с необходимостью решения сложных проблем взаимоотношений с новыми органами власти. 16 мая 1918 г. Святейший патриарх и Священный синод в соединенном присутствии решали вопрос «защиты пред правительством имущественных и иных прав Православной Церкви», постановив «местным духовным властям немедля искать и требовать удовлетворения от губернской правительственной власти» 293.

Указ продолжал и развивал курс на активизацию провинциального духовенства и паствы. Основы его были сформулированы в первом послании патриарха Тихона от 19 января 1918 г., гласившем: «…братие архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в вашем духовном делании, с пламенной ревностью зовите чад ваших на защиту попираемых ныне прав Церкви Православной…» 294. Документ давал установку на противодействие реализации установлений «богоборческой власти» (главным образом, мероприятий по реализации Декрета СНК о свободе совести, церковных и религиозных обществах от 23 января (5 февраля) 1918 г.), хотя ряд авторов аргументированно заявляет о последовательном размежевании высшей церковной власти от любой политической и гражданской активности 295.

Одним из заметных влияний революционных событий на внутрицерковную жизнь было частое перемещение с кафедр епархиальных архиереев. Оно было характерно и для позднего синодального периода, но в постреволюционный период приобрело новые причины. Среди них и репрессии, и миграция архиереев, включая и эмиграцию. В течение 1918–1921 гг. в Смоленской епархии сменились четыре правящих архиерея (такая динамика до революции была едва ли возможна): епископ Смоленский и Дорогобужский Феодосий 296, выехавший за границы РСФСР без официального решения о том церковной власти. После отъезда правящего архиерея временное управление епархией было передано патриархом викарному епископу Вяземскому Павлу 297. Спустя несколько месяцев главой епархии был избран митрополит Евсевий 298, выехавший из своей отдаленной епархии, осевший в пореволюционное время в Центральной России и ставший сподвижником патриарха Тихона, которому было поручено управление относительно близкой к Москве кафедрой. Наиболее продолжительное время правящим архиереем был епископ Смоленский Филипп (Ставицкий) 299, сыгравший значительную роль в ходе кампании по изъятию церковных ценностей и на ранних этапах обновленческого раскола. Подобная «архиерейская чехарда» началась в пору «церковной революции» весны 1917 г., а позднее была связана как с началом давления на иерархов церкви, так и с объективными перемещениями, в том числе и эмиграцией ряда архиереев. Перемещения эти создавали сложности в передаче дел, решении ряда вопросов, иные из новоназначенных архипастырей не успевали познакомиться со вверенной епархией, бывали в ней не постоянно. Это обстоятельство усиливало роль и значимость деятельности епархиального совета, ставшего ключевых органом коллегиального епархиального управления.

Свою деятельность совет осуществлял в сложных материально–бытовых условиях. Одна из основных проблем, доставшаяся совету от консистории, – финансовое обеспечение деятельности. Она усугубилась гиперинфляцией и отсутствием централизованного финансирования. Совет был вынужден пойти на учреждение в епархии сборов, облагающих как белое, так и черное духовенство. Так, в 1919 г. иеромонахи облагались «налогом» в 3 руб., иеродиаконы – 2 руб., послушники – 1,5 руб. «на содержание епархиальных учреждений» 300. Собранные так средства, однако, были незначительными, их не хватало. На этом фоне совет установил «попудное обложение» получаемых церквями и монастырями с епархиального склада свечей. Но и данный сбор не давал совету необходимых средств. Экономить приходилось на всем: писчей бумаге, чернилах (о чем сообщают в отчетах о работе делопроизводитель и секретарь совета) 301. В октябре 1918 г. банковские счета совета были аннулированы и переведены в доход казны, что создало проблемы и в управлении средствами 302.

Ввиду низкой оплаты труда членов совета им было позволено совмещать свою работу с иными службами, в основном преподаванием. Не справляясь с объемом работ в совете, некоторые его члены просили освободить их от обязанностей члена совета 303. Так поступил, например, видный общественный деятель о. Михаил Лебедев. Жалование членов совета было небольшим, слабо дифференцировалось: в то время как председатель совета получал 1000 руб., сторожу было положено жалование в 700, а секретарю архиерея 800 руб. 304

Важную роль в функционировании Смоленского епархиального совета играл его секретарь Павел Смирнов, который вел планирование работы и выполнял основной ее объем. Вообще же инициатива мирян была характерным явлением в жизни постреволюционной церкви.

Упомянутые выше сложности, встававшие перед церковью и православным обществом провинции в годы Гражданской войны, являлись определяющими в формировании направлений работы совета. Среди них условно можно выделить основные: разрешение повседневных социально-экономических проблем духовенства губернии, обеспечение непрерывности религиозного служения; сбор сведений о репрессированных членах клира, помощь членам их семьей, временное замещение образовавшихся вакантных мест и обращение в органы государственной власти с целью защиты преследуемых; разрешение внутрипричтовых конфликтов; противодействие инославию, особенно сектантству.