Коллектив авторов История - Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Почему вплоть до своей трагической кончины эти люди как ни в чем не бывало наслаждались «светской жизнью в своем кругу», посещали званые чаепития, музицировали, играли в теннис, а некоторые, вроде семьи И. С. Мальцова, уже будучи эвакуированными на безопасную Мальту, зачем-то вернулись, чтобы встретить собственную погибель? Любопытны документы национализации имения И. С. Мальцова в феврале 1921 г., обнаруженные краеведом М. М. Петровой в Государственном архиве республики Крым, в которых сохранилось детальное описание обстановки особняка 735. Дорогая мебель, сервизы, подзорная труба, деревянный резной пюпитр, набор для лаун-тенниса на 20 шаров с четырьмя сетками, микроскоп, гигроскоп, компас, вольтметр, бинокль, чертежные приборы, сигары, щипцы и прибор для их обрезания, пепельницы, коллекция монет, бильярд фабрики Бриген с 10 киями в специальной подставке – вот что среди прочего увидели в доме Мальцовых члены комиссии Санаторно-курортного управления Симеизского подрайона в составе председателя, заведующего хозяйственным отделом Ю. А. Быховского и переписчика того же отдела Лещенкова, представителя Управления южнобережскими советскими хозяйствами в Крыму тов. А. П. Коренева, заведующего имением «Новый Симеиз» (бывшее И. С. Мальцова) Н. А. Ральцевича, членов рабоче-контрольного комитета того же имения В. К. Баскакова и С. Н. Лифляндцева 24 февраля 1921 г., составляя акт приемки всего имения. Очевидно, что вплоть до самого конца хозяева жили так, как будто ничего страшного не происходит, пренебрегая элементарным чувством самосохранения, следуя привычному десятилетиями распорядку, как и засвидетельствовали в своих мемуарах и П. С. Урусов, и С. К. Маковский.

Приблизиться к пониманию этого странного, на первый взгляд, феномена можно, если воспользоваться концептом «праздного класса», введенным в научный оборот норвежско-американским социологом Торстеном Вебленом на рубеже XX в. По Т. Веблену, институт «праздного класса» получает свое наивысшее развитие в феодальном обществе, однако наследуется и обществом капиталистическим, где «характерной чертой классовых особенностей все так же является различие между видами деятельности, подобающими отдельным классам <���…> С незначительными исключениями соблюдается правило: верхние слои общества не заняты производительной деятельностью, и эта незанятость есть экономическое выражение их высокого положения» 736.

Нарочитая праздность, таким образом, «являясь общепризнанным свидетельством обладания богатством, закреплялась в образе мысли людей как нечто, что само по себе обладает значительными достоинствами и существенно облагораживает» 737. Представителей «праздного класса» интересовала не максимизация прибыли для дальнейших инвестиций в бизнес, а расходы на изысканную роскошь. Они стремились к воспроизводству этой показательной праздности, цель которой было укрепление личного статуса, богатства и престижа, прежде всего в своих собственных глазах. Позже французский социолог Пьер Бурдье развил аргумент Веблена, показав, что если экономическая власть – это прежде всего возможность дистанцироваться от нужды, то это дистанцирование всегда будет проявляться в «демонстративном потреблении»: именно таким образом экономический капитал превращается в более символический социокультурный капитал 738. Концепт Веблена легко подтверждается в и сегодняшнем капиталистическом обществе.

По Веблену, нематериальными свидетелями показательной праздности, помимо незанятности в какой-либо производительной деятельности и «демонстративного потребления» предметов роскоши, являются «квазинаучная или квазихудожественная деятельность… знания о мертвых языках и оккультных науках, различного рода семейном музицировании и самодеятельном искусстве, о том, как следует сегодня одеваться, обставлять жилье и какой иметь выезд, об играх и развлечениях» 739.

Очевидно, что типичными представителями «праздного класса» были, несомненно, и последние хозяева Симеиза из династии Мальцовых – братья Иван Сергеевич и Николай Сергеевич. Собственно, на это в свое время сетовал и их отец С. И. Мальцов, который сам, по свидетельствам очевидцев, представлял совершенно иной тип – деятельного промышленника, игнорировавшего условности придворного этикета и моды, погруженного в детали своего производства, жившего в нарочито спартанской обстановке и предпочитавшего общество и даже наряды простых людей нравам петербургского света: как отмечал в мемуарах инженер К. А. Скальковский, «страстью его было устройство новых заводов и фабрик» 740. «Знаете же Вы мою жизнь. Жил, как все, при дворе бывал. А этот двор, в лице жены Александра II, забрал мою жену: она подружилась с больной императрицей и бросила меня. Бунтовал – коситься начали. Забрал ребят, приохочивал к работе. Ничего не вышло: волком глядели, выросли – бросили. Шаркают там по паркетам, но это не беда, и я когда-то шаркал, а ненависть ко мне затаили. Жил я по-своему, а деньги посылал им, много они заводских денег сожрали – и все мало. Выросли, поженились, и все им кажется, что с заводов золотые горы получать можно, не понимают, что если ты из дела берешь, то туда и клади, всякое дело кормить надо», – сообщал С. И. Мальцов в письме своему другу И. Гедройцу 741.

Когда мальцовские заводы отошли к казне, а сам С. И. Мальцов в мир иной, «золотые горы» его привыкшие к «паркетам» наследники, по всей видимости, решили получать иным образом – поделив и распродав под дачи большую часть отцовского имения в Симеизе. Судя по всему, этих денег хватало, чтобы поддерживать типичный образ жизни представителей «праздного класса» – музицирование, досужее наблюдение за звездами в телескоп, коллекционирование книг (князь П. С. Урусов искренне восхищался библиотекой Н. С. Мальцова), курение сигар и игру в теннис и на бильярде, которым они с удовольствием, вопреки всему, предавались до самой эмиграции либо гибели в пучине красного террора.

Это нарочитая бескомпромиссная праздность, на наш взгляд, лишний аргумент в пользу того, что трактовать революцию и Гражданскую войну в России в 1917 – начале 1920-х гг. следует в широком смысле, как конфликт не только социально-экономический, но и социокультурный, ментальный 742. В ходе этого конфликта «праздный класс» был снесен с лица России, но своим привычкам не желал изменять до самого конца.

Аннотация.В статье исследуется процесс трансформации системы городского управления в Советской России с момента прихода к власти большевиков до окончания крупномасштабной Гражданской войны. Делается вывод, что от избираемых напрямую всеми горожанами органов городского самоуправления в думской форме с широчайшими политическими и хозяйственными полномочиями функции городского управления перешли к коммунальным отделам при исполкомах Советов. Сделано заключение, что институт самоуправления в городах Советской России был практически ликвидирован, хотя Советы формально остались основой строя. После всех трансформаций было воссоздано единое муниципальное (коммунальное) хозяйство, потерявшее часть функций, но приобретшее ряд новых, в первую очередь жилищное дело, городское управление вновь оказалось отчуждено от горожан.