Валерий Байдин - Древнерусское предхристианство

Жизнь женщины с малолетства и до старости сопровождал непрестанный труд – в семье, в доме, на земле. Вершинами напряжения сил становились посевная и, особенно, уборочная страда, когда нельзя было терять ни часа времени, ни колоса от урожая. В эти дни крестьяне вставали и ложились затемно. Женщины неутомимостью и дружными «жнивными» песнями умели воодушевить всех, превратить труд «в поте лица своего», считавшийся в Библии проклятием, в праздник жизни и плодородия. На жатву надевали лучшие наряды, женщины варили для односельчан мирское пиво, полевые работы и песни не прерывались, пока не был убран весь урожай:

Окончив жатву, в качестве оберега будущего урожая и хлебной нивы женщины оставляли в поле нескошенный пучок колосьев, завивая их в «бородку» (от слов борода, боронить «оборонять, ограждать»), после чего катались по жниву, чтобы восстановить силы, «которые земля взяла» во время страды:

С последними снопами жнеи шли по домам и пели славильные молитвы:

Священство вершило годовой круг богослужения, а женщины вовлекали всех в круговорот земной, родовой, семейной жизни. В её сердцевине находился не древний жрец, а искусная хороводница, посвятившая себя служению людскому миру. Каждую весну она вводила в жизнь общины молодых, соединяя их руки и судьбы. На Радоницу в позе «Оранты» возносила в руках хлебный каравай и крашеное яйцо, по-женски добавляя к символу воскресения символ жизни, к слову божественной истины – хлеб милости. Парни и мужчины в сельском хороводе играли роль «гостей», женщины и девушки приглашали их вместе возрадоваться в священном круге бытия.

Кокошник. Золотное шитье, жемчуг.

Русский Север. Середина XVIII в.

В середине – обережный костровидный «знак святости», образованный цветочными и ягодными стебельками, уподобленными клубам дыма.

Женщина на Руси неизменно сохраняла высокое семейное и общественное положение. Она самостоятельно вела торговлю, считалась достойной управлять и хозяйством, и государством, как св. Ольга и новгородская посадница Марфа Борецкая, сражаться с врагами, как знаменитая Авдотья-рязаночка из легенды XIV века, просвещать современников, как св. Евфросинья Полоцкая или св. Юлиания Лазаревская и даже превосходить по образованности королей, как дочь Ярослава Мудрого Анна, вышедшая в 1051 году замуж за Генриха I.

Волевая, сочетавшая ум с добротой женщина русской древности была способна на мужское бесстрашие и сердечность, на милость к низшим «нищим» и самоотверженную любовь к детям – своим и иным чадам, кого нужно чаять и щадить. В дни празднеств она сменяла жертвенное отречение от «земных соблазнов» на неудержимое веселье – стихийное проявление силы и здоровья. Победой считала перенесённую беду. Готовая всё выдержать во имя любви и долга, женщина не была рабой ни мужа, ни своих страстей.

Средневековая словесность, весьма скупая на похвалы женщинам, оставила целую вереницу их прекрасных образов: Ярославна из «Слова о полку Игореве», мудрая дева Феврония из «Повести о Петре и Февронии Муромских» или «долготерпящая» Марковна, жена протопопа Аввакума, до самой смерти нёсшая мытарства и гонения за древлеправославие. Особая по духу женская святость сочетала стойкую веру с мудростью, любовью к «Божьему миру» и его красоте. Эти черты народное сознание перенесло на былинно-сказочные образы Елены и Василисы «Премудрых», сверхъестественные способности помогали им вершить справедливость и милосердие, давать «вещие» советы, с помощью «волшебства» врачевать и воскрешать к жизни, властвовать над природой и злыми силами.

В Средние века единая древнерусская культура стала распадаться на письменно-книжную, из которой женщина упорно изгонялась, и устную, народную, где всё меньше оставалось мужчин. Её приверженцы были вынуждены укрываться от неуёмных обличителей «язычества» в бесписьменных, считавшихся «низовыми» областях, в мире женских и детских голосов, праотеческих обычаев, красок природы. Женщины сохраняли древние сказания и колыбельные песни, молитвы и заговоры, игры и загадки, былины и старинные распевы. Под их искусными руками возникали браные скатерти и жемчужные кружева, златошвейные ризы церковной знати, тончайшие пелены и вышитые иконы. Найденные в десятке средневековых поселений берестяные письма говорят о грамотности многих горожанок XI–XV веков. Общее число «женских» посланий составляет около десятой части всех берестяных грамот, и именно они «отличаются повышенной эмоциональностью, особой яркостью языка». [636]В любовном письме на бересте неизвестная новгородка XI века признавалась: «Я посылала к тебе трижды /…/. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под [людских] глаз и пришёл /…/. Буде даже я тебя по своему неразумению задела, если ты начнёшь надо мной насмехаться, то судит [тебя] Бог и моя худость». [637]Эта далекая предшественница пушкинской Татьяны разрушает множество предрассудков в отношении женщины русской древности, свидетельствует о её достоинстве и свободе.

Иванов Вяч. Вс. Реконструкция дописьменной истории древней славянской культуры // Изучение культур славянских народов. М.: АН СССР, 1987. С. 33.

Топоров В.Н. Предыстория литературы у славян. Опыт реконструкции. М.: РГГУ, 1998. С. 9.

Топоров В.Н. К реконструкции балто-славянского мифологического образа Земли-Матери // Балто-славянские исследования 1998–1999. Вып. XIV. М.: Индрик, 2000. С. 240.

Толстой Н.И. Язык и народная культура: очерк по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995, С. 56. Характерным примером использования «ненародных, привнесённых слоёв книжной» культуры является исследование: Соболев А.Н., свящ. Загробный мир по древнерусским представлениям: литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания. Сергиев Посад: М.С. Елов, 1913.

Русанова И.П., Тимощук Б.А. Языческие святилища древних славян. М.: Ладога – 100, 2007. С. 126–129. Ср. свидетельство аль-Масуди (940 г.) о жёнах русов, которые «горячо желают быть сожжёнными, чтобы с душами мужей войти в рай». Аль-Масуди. Россыпи золота, гл. XVII // История Ширвана и Дербенда X–XI веков. М.: Наука, 1963; цит. по [электронный ресурс] URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus13/Sirvan_Derbend/pril3.phtml?id=1900).