Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

М. Геденштром, по его словам, «совершенно случайно» обратил внимание на Шейх-Са’ид. Дело было так. «Исполняя возложенное на меня поручение по охране эскадры нашей, шедшей на Дальний Восток, — пишет он, — я послал агентов на Перим и в Баб-эль-Мандебский пролив». В своих донесениях они сообщали, что стоящие на Периме английские военные суда выходят по ночам из того порта, и довольно часто наведываются в Шейх-Са’ид, где «командиры кораблей ведут какие-то переговоры с тамошним начальником турецкого гарнизона».

Франция, к сведению, официально признала суверенитет Йемена над Шейх-Са’идом только в 1939 г.

Российские дипломаты считали целесообразным учреждение консульского поста в Йемене, в порту Ходейда. Первым вопрос об открытии «вице-консульства в Ходейде, на тех же основаниях, как и в Джидде, но с правом резиденции в Сане [Сана’а], по примеру англичан», поставил в докладной записке в Департамент личного состава и хозяйственных дел МИД Российской империи управляющий консульством в Джидде Александр Павлович Дмитриев (15.11.1909).

«Вице-консульство в Ходейде с факультативной резиденцией в Сане [Сана’а], — считал он, — могло бы прекрасно следить за тем, что происходит в Асире, выделенном … от Йемена в самостоятельный вилайет , и особенно в Адене». Вице-консул, пребывающий в Адене, «будучи окружен англичанами и преданными им людьми», не имея возможности посещать другие районы Йемена, «из-за небезопасных разъездов внегородской черты», не сможет «собрать и сотой доли тех сведений, которые могут быть добыты без всякого труда ходейдско-санским, — как его называет А. Дмитриев, — вице-консулом».

Кроме того, отмечал А. Дмитриев, «следует иметь в виду, что: а) в Ходейде есть русские и бухарские подданные торговцы (до 150 человек); б) что пароходы „Добровольного флота“ и „Русского Общества Пароходства и Торговли“ (РОПиТ), посещающие Ходейду, имеют надобность в русском представителе». Ведь разные документы, «всевозможные акты и свидетельства», по тем же торговым сделкам, что совершаются в Ходейде, «с большой потерей времени пересылаются для перевода в Джидду».

«Франция имеет в Ходейде консульского агента (нештатного); Англия — вице-консула (штатного); Италия — штатного генерального консула» (54).

Указывал на обоснованность «российского дипломатического присутствия в Йемене» и управляющий русского консульства в Джидде М. Э. Никольский. «События в Йемене, — писал он, — указывают на необходимость учреждения в Ходейде консульского агента» (55).

Александр Николаевич Свечин (1859–1939) — русский дипломат, действительный статский советник. По окончании Александровского лицея был причислен к МИД (1880). Служил в посольстве в Италии (1880–1882); 2-м секретарем миссии в Швейцарии (с 1882 г.); 2-м секретарем посольства в Турции (с 1885 г.); 3-м секретарем (с 1894 г.), 2-м секретарем (с 1895 г.) и 1-м секретарем (с 1898 г.) посольства во Франции. В период с 1902 по 1912 гг. занимал должность советника посольства в Константинополе (в 1912 г. оставался поверенным в делах), а в период с 1912 по 1917 гг. — посланника в Нидерландах (56).

Матвей Матвеевич Геденштром — российский дипломат, надворный советник, внук знаменитого исследователя Русского Севера. Служил консулом в Хокодате. В июне 1904 г., «вследствие имевшихся у правительства сведений о намерениях японцев всеми средствами помешать русским военным судам достигнуть Дальнего Востока», был командирован в Суэцкий канал и порты Красного моря. Цель миссии — изучение вопросов, связанных с обеспечением безопасности прохода русской эскадры контр-адмирала Фелькерзама и отряда капитана 1-го ранга Добротворского от Порт-Саида до Индийского океана. Действовал нелегально, с паспортом на имя француза М. Х. Стюарта. Базировался в Джибути. После тщательного обследования маршрута рекомендовал усилить меры по охране русских кораблей во время перехода по Красному морю и Баб-эль-Мандебскому проливу. Возложенное на него «чрезвычайно важное и трудное поручение», отмечал управляющий Морским министерством Федор Карлович Авелан в письме графу В. Н. Ламздорфу, М. М. Геденштром «выполнил с полным успехом», что обеспечило безопасный проход и пребывание в Джибути русских военных судов и транспортов (57).

Александр Павлович Дмитриев — русский дипломат. Служил секретарем консульства в Джидде; в 1909 г. временно исполнял обязанности управляющего консульством. Занимая должность управляющего генеральным консульством в Бушире, покончил жизнь самоубийством (5 марта 1913 г.). «При похоронах находившиеся в Бушире английские войска, — говорится в обзоре событий за период с 28 февраля по 14 марта 1913 г., направленном консульством в МИД России, — были выстроены шпалерами, и эскадрон улан сопровождал траурную процессию» (58).

В контексте «новой политики» Российской империи в зоне Персидского залива, «политики дела», объективно встал вопрос об учреждении российского консульства в Джидде. И в первую очередь — для защиты интересов многотысячных мусульман-паломников из России, которые через Джидду направлялись к Святым местам ислама в Мекке и Медине.

Джидда, отмечалось в аналитической записке Министерства иностранных дел, представляет собой также и лучший пункт для наблюдения как за развитием политической обстановки на полуострове и в бассейне Красного моря, так и за «теми течениями, религиозными и политическими, которые, зарождаясь или вырабатываясь в Мекке, расходятся затем иногда по всему мусульманскому миру» (1).

Вопрос об учреждении русского консульства в Джидде «ввиду быстро увеличивающегося — с открытием среднеазиатской железной дороги — числа мусульманских поклонников, подлежащих нашему покровительству, — говорится в депеше русского посла в Константинополе Александра Ивановича Нелидова (22.03.1890), — начал ставиться русскими консульскими агентами в регионе в конце 1889 г.» (2). Согласно донесению французского консула в Джидде графу Монтеблю, отмечал А. И. Нелидов, «число ожидаемых в нынешнем году [1890] богомольцев из России и Средней Азии будет вдвое больше прошлогоднего. … Это ставит французов в такое затруднительное положение, что с нашей стороны было бы крайне неделикатно медлить с принятием мер к избавлению их от столь сложных, неудобных, а потому и неохотно оказываемых нам услуг». Наше собственное обаяние среди туркестанцев и других подданных России в Средней Азии «требует, чтобы мы оказывали им более деятельное и непосредственное покровительство» во время хаджжа , столь важного для каждого из них события в жизни (3).