Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

9 февраля 1902 г. Министерство финансов провело совещание (под председательством одного из ближайших советников С. Ю. Витте, товарища министра, тайного советника Петра Михайловича Романова) по вопросу «о концессии на сооружение нефтепровода через Персию».

Шах Персии, говорится в документах совещания, «готов был выдать концессию при условии предоставления Персии дополнительного займа в 10 млн. рублей (в дополнение к пятипроцентному золотому займу 1900 г. на 22,5 млн. руб.)» (111).

Прослышав о планах России, писал из Тегерана управляющий Учетно-ссудным банком Персии министру финансов России (12.02.1902), англичане тут же стали прилагать усилия, чтобы сорвать намечавшиеся переговоры о заключении Персией договора о займе с Россией. Особую «активность и изобретательность» проявлял английский посланник в Тегеране. Притом как непосредственно, так и «через врача шаха, Линдлея». Кроме того, «действуя деньгами», пытался оказать соответствующее влияние на «приближенных шаха — на его писца и гадателя» (112).

С идеей проекта о прокладке нефтепровода от Каспийского моря к Персидскому заливу русский инженер С. Е. Палашковский выступил еще в 1884 г. По его расчетам, «уже за первый год работы такой нефтепровод принес бы 10 млн. рублей прибыли, а в дальнейшем давал бы по 100 млн. руб. прибыли ежегодно». Проект этот решили, однако, «оставить без последствий», как тогда говорили, ибо «не было уверенности в постоянных симпатиях к нему со стороны персидского правительства».

Проект С. Е. Палашковского реанимировал министр финансов С. Ю. Витте, в августе 1901 г., и направил докладную записку на имя императора Николая II. Проект этот его заинтересовал. Для переговоров в Персию с миссией столь деликатного характера С. Ю. Витте направил свое доверенное лицо, датчанина Грубе, которого лично знали и принимали у себя мать Николая II и жена брата императора.

16 февраля 1902 г. министр финансов России одобрил «проект концессии на сооружение трубопровода через Персию для ввоза и транзита русских нефтяных продуктов от российской границы до Индийского океана или Персидского залива».

Концессию на «сооружение и эксплуатацию трубопровода» персидское правительство должно было предоставить русскому Учетно-ссудному банку Персии (113).

Проектом договора предусматривалось, что:

— «все доходы от эксплуатации трубопровода, равно как связанных с ним предприятий, освобождались от всяких персидских налогов и сборов» (114);

— «нефтепродукты, идущие транзитом, освобождались от каких-либо таможенных пошлин и от всяких других персидских налогов и сборов»;

— «нефтепродукты, продаваемые внутри Персии, подлежали таможенной пошлине»;

— в целях облегчения местным потребителям доступа к русским нефтепродуктам, банку предоставлялось право «сооружать боковые ветви от главного трубопровода»;

— трубопровод будет «находиться в эксплуатации банка в течение 99 лет». Затем должен перейти — на безвозмездной основе — в собственность персидского правительства (115).

Учетно-ссудный банк обязался, что «в те годы, когда прибыль от эксплуатации трубопровода превысит 15 %, он будет уплачивать Его Величеству Шаху половину этого излишка» (116).

В фокусе внимания политико-дипломатической и торгово-коммерческой деятельности Российской империи в зоне Персидского залива в конце XIX — начале XX столетия находилась Персия.

В инструкции Алексею Николаевичу Шпейеру (1854–1916), назначенному на пост российского чрезвычайного посланника и полномочного министра при Дворе Его Величества Шаха Персии (30.09.1904), указывалось, что главная политико-дипломатическая задача русской дипломатической миссии — это «сделать Персию … полезным и достаточно сильным орудием» в руках Российской империи. Что касается коммерческих целей России в Персии, то они состоят в том, чтобы «сохранить за собой обширный персидский рынок для свободного применения на оном русского труда и капиталов».

Задача эта, отмечалось в инструкции, «сама по себе нелегкая, затрудняется еще необходимостью вести упорную борьбу с Англией, нашим всегдашним политическим соперником в Азии». Однако благодаря принятым мерам, «положение России за последние годы не только значительно упрочилось в Северной Персии», но ей «удалось стать твердой ногой также и в Персидском заливе… Английские притязания на исключительное преобладание в Персидском заливе обнаруживают несостоятельность». Причем даже в торговом отношении. Нагляднейшим доказательством тому служит «подделка русских клейм» английскими фирмами на своих товарах (117).

«Персидский генеральный консул Мирза Махмуд-хан, — сообщал российский генеральный консул в Бомбее Василий (Вильгельм) Оскарович фон Клемм (21.03.1905), — говорил мне, что имеет основание полагать, что недавние беспорядки в Мешхеде и Кочане, направленные против русских торговцев, были в значительной мере подстроены англичанами». По его словам, они «не брезгуют ничем, чтобы подорвать престиж России и то экономическое положение, которое она за последнее время создала себе в Персии» (118).

Деятельное участие в расширении русской торговли в Южной Персии принимал генеральный консул Российской империи в Бендер-Бушире Николай Помпеевич Пассек.

Он всецело поддержал желание Общества стекольного производства А. Р. Ликфельда в Санкт-Петербурге «завязать прямые сношения с персидским рынком». РОПиТ, отвечал Н. Пассек на запрос этого общества, «открыло постоянные конторы и назначило постоянных агентов в Бушир и Бассору. В агентствах устраиваются музеи всех образцов наших производств, доступные для местных купцов», где могли бы быть представлены и Ваши изделия. «Главный конкурент Ваш на местном рынке — германцы» (119).

Документы АВПРИ свидетельствуют, что Н. Пассек активно содействовал ввозу русских товаров в порты Персидского залива. Неустанно боролся за «должный образ России в умах местного населения», за ее престиж на обоих побережьях Персидского залива. Был на дружеской ноге с генерал-губернатором Бушира. От его внимания не ускользал ни один из мало-мальски значимых фактов деятельности англичан в портах Южной Персии и Прибрежной Аравии. Англичане, в свою очередь, тоже, не на секунду, не спускали глаз с «деятельного и влиятельного среди персов русского дипломата», как они о нем отзывались.

Большое внимание развитию русской торговли в бассейне Персидского залива вообще и продвижению русских товаров на рынки Персии в частности уделял Гавриил Владимирович Овсеенко, назначенный консулом Российской империи в Бендер-Аббас.

Обращаясь к правлению «Товарищества мануфактур Людвиг Ребенек» (23.11.1906), он писал: «Как в самом Бендер-Аббасе, так и в прилегающих к нему округах имеется постоянный спрос на различные сорта производимых Вашей фабрикой пунцовых ситцев. В виду чего у местных купцов появилось желание закупать эти товары напрямую». С такой просьбой в консульство обратился, в частности, влиятельный в Бендер-Аббасе купец, агент РОПиТ, Сулейман Авази. Высказал пожелание «вступить с Вами в непосредственные сношения». Торговец этот, располагающий широкими связями в здешних кругах, «может способствовать развитию ввоза русских мануфактурных изделий» на рынки Персии и Прибрежной Аравии (120).