Игорь Сенченко - Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй

Посмотрите, почему англичане сосредоточили свое внимание на Кувейте, писал (19.02.1896) из Багдада В. Ф. Машков в депеше послу в Константинополе А. И. Нелидову. «На многих из виденных мною карт, как английских, так и даже немецких, значительный район на Западном берегу и у устья Шатт-эль-Араб ограничен пунктиром и окрашен в иной, чем владения Турции, цвет. Район этот включает в себя местность Кувейт и самое Фао, служащее ключом к Тигру и Евфрату, а, следовательно, — и всей Месопотамии. …Стоящий во главе незначительного (50 тыс.) племени … шейх Кувейта Магомет ибн Джаббар Саббах [шейх Мухаммад Аль Сабах] пользуется правом взимать в свою пользу доходы кувейтской таможни. Получает ежегодно от Бассорского велайята [вилайета] субсидию в 500 корзин фиников. Имеет титул каймакама [вице-губернатора]. Располагает ценным недвижимым имуществом в Бассоре и ее окрестностях, и, по требованию турецких властей, выставляет определенное число всадников». Иными словами, В. Машков указывал на важное географическое положение Кувейта, обладающего к тому же глубоководной и удобной бухтой, связанной караванными торговыми маршрутами с Верхней Аравией, Месопотамией и Сирией. Подчеркивал «полунезависимый», как он его называл, характер отношений Кувейта с Османской империей, тогдашней владычицей Месопотамии и Верхней Аравии.

Бриттами , отмечал В. Машков, «осторожно, но настойчиво подготавливается закрепление Кувейта, а, следовательно, и устья Шатт-эль-Араба, за Англией». Все указывает на то, что англичане рассчитывают, по-видимому, заключить с Кувейтом договор и «установить над ним протекторат Англии». Значение данного арабского удела, «командующего Шатт-эль-Арабом, едва ли нуждается в комментариях». Представляется, что англичане «не преминут … воспользоваться первым же подходящим случаем», чтобы завладеть уделом Сабахов (59).

Переход Кувейта под протекторат Англии, полагали российские дипломаты, предоставил бы британцам возможность «сделать важный шаг к расширению сферы своего влияния во владениях Турции в Аравии и Месопотамии» (60). Распространение британского влияния на Кувейт, говорится в депеше российского консула в Багдаде А. Круглова (май 1898 г.), «может послужить в будущем причиной немалых осложнений в Персидском заливе. В особенности, если принять во внимание тот живой интерес англичан к проекту о соединении Персидского залива с Сирийским побережьем железнодорожным путем, конечной станцией которого намечен Кувейт с его чудесной бухтой» (61).

Замыслы Великобритании в Кувейте, считал министр иностранных дел России граф В. Н. Ламздорф, как видно из его письма послу в Константинополе И. А. Зиновьеву (24.12.1901), «не могли не затронуть интересов России в случае их осуществления» (62). И потому инструктировал посла держать этот вопрос в сфере пристального внимания.

Начало отношений Англии с Кувейтом можно датировать 1776 годом. С того времени роль и миссия англичан в Кувейте менялась несколько раз. Так, придя в Кувейт в качестве заморских гостей-негоциантов, они добились того, что подвели Кувейт под протекторат Англии со всеми вытекавшими из этого возможностями и преимуществами для английской торговли в Верхней Аравии. Затем, скажем прямо, весьма выгодно для себя и довольно долго пользовались нефтяными богатствами Кувейта, пока, наконец, не сделались, хотя и привилегированными, но уже партнерами, и в бизнесе, и в политике. Кувейт, считавшийся «лучшим украшением британского колониализма в Персидском заливе» в его, так называемую стерлинговую эпоху, и сегодня — важный финансово-торговый партнер Англии. Интересно, что до открытия нефти в Аравии вообще и в Кувейте в частности, все шейхства на полуострове, находившиеся под протекторатом Англии, британцы высокомерно именовали своими «верблюжьими кантонами в Аравии».

В своих отношениях с Турцией правитель Кувейта, шейх Мубарак, старался избегать такого развития событий, когда, по выражению российского консула в Басре С. Тухолки, «оказался бы загнанным в угол» и «заставленным принять турецкое подданство». Был предельно осторожен и осмотрителен во всем. Даже в таком вопросе, как получение от генерал-губернатора Басры «именной купчей на громадное имение в Фиддахийи» (располагалось в двух часах езды к северу от Фао), приобретенного им у Ахмада Зухейра-паши за 50 тыс. турецких лир. Всячески старался уйти от уловок наместника султана, пытавшегося хитростью подвести его под турецкое подданство путем соответствующего оформления купчей. Шейх Мубарак, сообщал С. Тухолка, разгадал замысел генерал-губернатора, и «настойчиво добивался выдачи купчей на свое имя и имя своих детей-наследников без упоминания подданства».

«Располагая большими владениями на территории турок в Месопотамии, — докладывали российские дипломаты, — по берегам реки Шатт-эль-Араб», шейх Мубарак, казалось, был сильно стесненным в своих отношениях с Портой. Турки, конечно же, пытались использовать это для оказания давления на «непокорного Мубарака». Но, как не покажется странным, несмотря на все трудности и перипетии, связанные с этим вопросом, немалые дивиденды извлекал из него и шейх Мубарак. И в первую очередь, с точки зрения укрепления своего авторитета, престижа и влияния среди кочевых племен. Арабы смотрели на него как на «правителя ловкого и удачливого», умудрявшегося «сохранять независимость своего удела от Порты» и в то же время владеть недвижимой собственностью, дававшей доходы, в землях турок, официально «закрытых» для лиц, не имевших турецкого подданства (63).

После дворцового переворота и прихода к власти шейх Мубарак потратил немало сил и средств, чтобы удержать турок от военной кампании против Кувейта. И добился своей цели. «Турецкое правительство, — информировали МИД российские дипломатические посты в Басре и Багдаде, — примирилось со свершившимся фактом, и молчаливым признанием санкционировало власть за Мубараком» (64).

«Генерал-губернатор Бассоры Хамди-паша, — доносил из Багдада надворный советник А. Круглов (31.03. 1899), — предлагал центральным турецким властям воспользоваться силой бедуинов Неджда, чтобы … подчинить Кувейт Османской империи и назначить туда турецкого губернатора …». Намерения эти, писал А. Круглов, конечно же, «не могли ускользнуть от Мубарака Сабаха, нынешнего шейха Кувейта, повсюду имеющего свои глаза и уши. И, как говорят, благодаря сумме в 20 000 турецких лир, план этот не только не был одобрен в Константинополе, но и послужил причиной смещения Хамди-паши». Теперь же, будучи вновь назначенным на пост генерал-губернатора, он намерен, во что бы то ни стало, «вырвать Кувейт из рук англичан» (65).